- Смотрите! – внезапно выйдя из
клубов молочного тумана, указал кто-то в вышину неба. Восемь
спецназовцев и два научных сотрудника, ослеплённые внезапной
вспышкой, устремили прищуренные взгляды к облакам, прикрывая глаза
руками.
Огромное по величине солнце,
казалось, раздулось в размерах. Время словно остановилось. Вокруг
раздувшегося светила возник радужный горизонтальный круг с белой
вертикальной полосой, в пересечении которых горели по бокам два
ложных солнца меньшей величины.
- Гало… - констатировал Ремез. – Но
в полярный день? Летом?
Что-то неуловимое и тотальное по
своей сути пронеслось мимо группы, задержалось на миг, вернулось,
обволокло их своей инородной сущностью, заставило
пригнуться к земле и зажать уши от непомерного давления. Видимость
и звуки пропали, пространство, словно растворилось, вывернув
наизнанку всё содержимое их желудков. Кто как стоял, повалился на
землю, прижимая руками уши, исторгая из себя переваренную
желудочным соком кислоту.
- Нас засасывает! – рванулся к
майору один из его коллег, опрокидывая остальных. Следом, едва не
разрывая на части, по земле проволокло ещё одного, за ним
следующего, пока очередь не дошла до Кропоткина. Майор Ремез что-то
орал, но вакуумная тишина, давящая нестерпимым давлением барабанные
перепонки, не позволяла что-либо ощущать. Он только открывал рот,
словно рыба, попавшая на мелководье, но его никто не слышал. Мимо
пронеслась крутящаяся в нелепой позе туша белого медведя, оглашая
воронку бешеным рёвом. Цепляясь за лишайник и не находя опоры,
десятерых членов команды протащило по земле, и какая-то неведомая
сила, подхватив всех вместе, в мгновение ока швырнула в раструб
образовавшейся воронки. Беззвучные крики помощи, стоны и проклятия,
не имея регистров и полностью утраченные в пространстве, потонули в
раскрывшихся «лепестках» спирали. И это было тем более жутким, что
остальные звери, засасываемые воронкой, издавали панические звуки
сообразно своей природе происхождения. Десятки леммингов пищали,
песцы скулили, медведи ревели, моржи мычали, словно домашние быки.
Всё смешалось в одну сплошную груду бешено вращающегося мяса,
шерсти, когтей и панического оскала. Все текущие на север реки
вдруг, словно по чьей-то неведомой команде поменяли течение, давая
предположения, что изменили полярность магнитные полюса, если бы
сейчас кто-нибудь это мог анализировать. Способность мыслить и
что-либо соображать начисто покинула спасательную группу и,
проваливаясь в чрево всасывающей воронки, каждый был уже без
сознания. Последнего овцебыка протащило по мху какой-то неизвестной
энергией, закинуло в раструб воронки, поглотило без остатка и,
словно отрыгнуло в пространство тумана несколькими фрагментами
вечной мерзлоты. За ним всосало последних оставшихся леммингов,
лепестки спирали лениво свернулись, вращение остановилось и, будто
вздохнув от разочарования, воронка осела в землю, провалившись
своим чёрным зевом в подземную пустоту. Всё стихло. Запоздалый
тромб крутящегося смерча промчался напоследок, исчез в чреве
разлома, и наступила вакуумная тишина. На всё про всё ушло не более
двух минут.