«Ты не одинок.»
Но даже не это удивляло поистине. Он был действительно стар.
Человек дожил до возраста, когда силы и магия его на спаде, а аура
слаба, как у ребёнка. Это и поражало: этот мир не только полон
людей, в этом мире есть возможность выживать, не сражаясь за свою
жизнь каждый день.
— Ты как себя чувствуешь, парень? — задал вопрос старик,
хмурясь. — Нехило ж тебе досталось. Из безродных поди?
Я прикрыл глаза, стараясь заглянуть вглубь своей души. Тело
реципиента не принадлежало мне до этого момента, а его магическое
начало на данный момент казалось спящим; возникает ощущение, будто
реципиент никогда не знал о существовании магического начала. Аура,
словно мышца, которая утеряла своё свойство, нуждалась в срочной
реабилитации.
Но это было мелочью в сравнении с тем, что я возник в теле
человека. Магическое начало было знакомо мне, я знал, как его
использовать. Был уверен, что аура в этом мире подчиняется тем же
законам, что и на Триаде.
Я был счастлив проснуться.
— Немой что ли? Подняться-то сможешь? — спросил старик,
выбрасывая окурок. — Давай руку.
Я вытянул ладонь по просьбе старика, и тот рывком помог мне
принять сидячее положение. Голова закружилась, а в глазах на миг
потемнело. Судя по туманности рассудка, я был травмирован
многочисленными ударами. Возможно, травмы оказались бы
смертельными, не попади моя душа в тело вовремя.
Тьма в глазах проходит. Оглядываюсь в разные стороны.
Переулок. Невысокие дома по сторонам, фонарный столб неподалёку.
Пахнет помоями и человеческими выделениями, а кожа ощущает сырость
и затхлость. Назвать это место пиком человеческой цивилизации
нельзя, но успокаивает отсутствие угрозы.
Триада до появления Бездны тоже не была идеальна. Наш мир
строился на войнах, люди были готовы убить друг друга за то, чтобы
продемонстрировать свою доминантность. Однако здесь, в этом
переулке, люди будто сами загубили свой же дом — без войн. Хочется
верить, что весь этот мир не только пахнет иначе, но и выглядит
куда опрятнее.
Я решил оставить мысли о внешнем мире и переключился на
собственное тело. Худощавый, бледный, в пропахших кровью и потом
лохмотьях. Руки слегка отлепили рубаху от тела, и я заметил след от
ножевого ранения. Поднял глаза на старика; он, к слову, и вовсе
опешил.
— Ох ты ж ёп... — охнул он, дёрнув бровями. — Н-да... тебе бы
поскорее подлатать всё это дело. Семья у тебя есть? Скажи уже
что-нибудь.