Накинув на голое тело рубаху, я приоткрыл картонную дверь и
пошагал к выходу, встречая по пути незнакомых людей.
В основном это были маленькие дети и подростки, однако изредка
попадались и взрослые. Такие же грязные и худощавые, но полные
жизненной энергии. Дети радужно улыбались мне, иногда махали рукой.
Взрослые и не думали смотреть свысока, либо же презирать меня в
этом состоянии.
И меня это радовало. Искренне.
— Прошу прощения, — с этими словами я остановился у вытянутого
стола, за которым сидело около тридцати человек самого разного
возраста — от детей до стариков. И все они, как один, обернулись на
меня. — Я по просьбе госпожи Фирузы прибыл на семейный ужин.
— В ногах правды нет, Костя, присаживайся, — Фируза тут же
отодвинулась, освободив мне место на скамейке. — Отныне зовите его
Константином. Слышите?
Бездомные закивали, оценивающе разглядывая меня.
— А и впрямь похож, — улыбнулся мужчина тридцати лет на вид. —
Ты, часом, не из аристо?
— Аристо? — пьянчуга, что сидел рядом, раскрыл глаза шире и
посмотрел на меня. — Ты чего, Костик? Засланный?
— Нет, господин.
— Отвяжись от него, Аркадий Альбертыч, — буркнула Фируза. — Он
не аристо. Он член нашей семьи. Поэтому хватит на него так
пялиться.
— Драться умеешь? — на меня косо поглядел парень лет
девятнадцати. Плечи его были широкими даже для своего возраста.
— Игнат, сынок, ну что за вопросы? — изумилась Фируза. — Спроси
что-нибудь другое. У него грудь распорота, а ты про «драться»
вопросы задаёшь.
— Всё хорошо, госпожа, — отозвался я, пододвинув к себе тарелку
с похлёбкой. Вонь страшная, но сейчас есть хочется до безумия.
Старики, что сидели напротив, подняли брови в удивлении,
оглянули меня с головы до ног и хрипло рассмеялись. Дети взяли
пример со старших и тоже стали гоготать, не понимая повода.
— Госпожа?! Странная у вас, господин, манера общения, —
худощавый мужчина с недельной щетиной вытирал слёзы, смеясь. — Так
даже аристо не общаются, милок. На приёме у князя, что ль, почивать
изволите?
Я поморщился, оглянув смеющихся. Что забавного в моих словах они
нашли?
— Что за вопросы, Захар Матвеич? Каждый общается как хочет. И
если ему так удобно, то пусть называет меня госпожой, — вставила
Фируза, выпрямляя спину. — Может, мне приятно?
— Ага, — послышалось тут же с края стола. — Он смеётся над нами,
а мы думаем, что хвалит.