Визжащая тварь попыталась было развернуться для побега, но в тот
же миг коснувшийся её тела Хортос произнёс беззвучные слова,
заставившие кусок тела монстра вспыхнуть в пламени, которое
медленно окрашивалось в голубоватый цвет из-за странной крови
монстра.
Ингвард смотрел на это. Он вспоминал, как его отец учил его
охотиться… как эльфы окружали монстров и зверей, и похожим образом
убивали. Обычно, опытные воины не погибали в таких стычках. Но вот
первая самостоятельная охота молодняка всегда проходила кроваво, и
больше половины юношей и девушек погибали в своей первой охоте.
— Сэр Ингвард? — спросила Акта, увидев, как эльф медленно
подошёл к ней.
Через секунду парень вырвал посох из тонких рук девушки и,
обернувшись к месту боевых действий, сказал:
— В основном, твари будут сбегаться на запах крови… спрячься и
не высовывайся. Готовься помогать раненым..
Лезвие на посохе не было простым украшением, и помня это,
Ингвард ринулся вперёд.
Подставившийся под удар Хортос был на волоске. Тварь запахнулась
обеими передними лапами с колющий удар такой мощи, что при всём
своём желании демон вряд ли смог бы уклониться.
На севере не было брони, на севере не было пауков… на севере
были лишь огромные твари, кожа и мех которых могли быть даже
прочнее, чем этот хитин.
Вбежав в тварь сбоку, Ингвард вложил всю свою силу и вес в
золотое копьё. Столкнувшееся с местом, где сейчас оставались лишь
куски обуглившегося хитина, копьё пронзило защиту и с чавкающимся
звуком вошло в белое мясо.
Замерев от боли, тварь рывком попыталась оттолкнуть угрозу, но
быстро отпрыгнувший Ингвард лишь воспользовался возможностью,
совершив новый тычок в щель, пробитую ударами Гмиша.
Тварь взревела, начав хаотично бить лапами по земле и клацать
жвалами. Видя этот болевой шок у монстра, Ингвард принялся вновь
оббегать тварь, пока Гмиш и Иадос почему-то встали в оборону.
Ингвард чувствовал, будто его руку кто-то ведёт. Копьё стало ещё
легче, и чьё-то внимание ощущалось парнем как никогда прежде. Рывок
на дереве, и парень, пробежав пару метров вверх, прыгает на
монстра.
Нечеловеческое движение отражается дикой болью в ногах, но
чей-то голос велит ему продолжать.
Лезвие Посоха вонзается в спину монстра, пробившись в щель между
пластинами.
«Покровитель героизма, Офлой, я – дочь твоя, несущая твою
благодать в сей бренный мир, прошу тебя сжечь порождение тьмы, что
было распято священным клинком твоей дочери» — кричала Акта.