Последствия удара такой мощи оказалось не способно просчитать
даже «Око». Ловушка была явно подготовлена заранее и все что я мог
сделать сейчас, это не дать врагу добить раненных.
То, что Анна Зверева, Прохор Семенович и Федор Романов пережили
удар и защитили Елецкого я не сомневался. «Око» мне для этого было
не нужно. Интуиции Ловца, проснувшейся вместе с Мином было вполне
достаточно.
Я вернул свой взгляд на продолжающего улыбаться Холмского, с
пальцев которого осыпались песком древние перстни, а следом за ними
из изнеможденного и постаревшего за последние дни лет на двадцать
тела бывшего Рюриковича исчез и весь эфир.
Проклятие Рюрика мгновенно наказало Артура Михайловича за
нападение на императора, но ему было плевать. Лишившийся рассудка
Холмский улыбался и без конца бормотал что убьет меня.
Даже когда он обессиленный завалился на бок и оставшихся в его
теле сил едва хватало на то, чтобы дышать, Холмский продолжал
скалиться и бросаться клятвами меня убить. Клятвами безумца,
которым не суждено сбыться.
— Движение на три часа, — дал сигнал Мин.
Потеряв всякий интерес к уже не представляющему никакой
опасности Холмскому, я повернул голову направо, где из леса
выступил знакомый силуэт. Загорелый, поджарый мужик в военной форме
и косой черных волос. С его хмурого лица стекала кровь, а видок был
изрядно потрепан.
— Доброго дня, Тарас Степанович, — приветственно кивнул я
Суворову и тот замер как вкопанный.
На лице моего бывшего инструктора явно читался подавленный гнев,
а сжатые в ярости кулаки Тарас Степанович очень хотел пустить в
ход, но атаки не последовало.
— Ничего доброго в нем нет, — хмыкнул взявший себя в руки
Суворов и вцепился своими могучими ручищами в торчащий обломок
плиты.
Вены на его лбу вздулись, твердые как камень мышцы напряглись и
ему за спину улетел многотонный кусок магической стихии, освободив
проход в три метра длинной.
Еще десяток тысяч подходов, и он откопает низину.
Спустя несколько секунд со всех сторон из леса начали выходить
потрепанные отряды военных, среди которых я узнал с десяток
свободных родов и даже пятерых представителей клана Рюриковичей.
Одних только Суворовых было полтора десятка, а еще были Щепины,
Гагарины, Озерецкие.
И каждый без исключения принялся раскапывать завал. Михаил
Елецкий времени зря не терял и за двенадцать лет таки смог найти
себе лояльных союзников, что не могло не радовать.