– Да не шпионил я! – огрызнулся тот. – А наблюдал! Ждал удобного момента, чтобы…
– Я думал, ты с сестрицей и дядюшкой в родовое имение укатил.
– Чтобы они меня живьём съели? Знаю я их! – Марияр наконец вырвался из цепких рук советничков и ожёг их предостерегающим взглядом. Оправил измятый, но добротный камзол, устремив на меня свой ясный взор. – Вы обещали взять меня в свиту. Вы же слов на ветер не бросаете… Мне ваше покровительство очень бы пригодилось.
Что же это на свете творится? И почему опять всё мне?
– С чего ты взял, что предложение в силе, после всего-то?
– Я все ваши слова подтвердил, всё выложил! Я помог!
– Помог?! – Ну, если бы он со страху не рассказал всё, вряд ли бы я вывел Беатриче на чистую воду. Спасибо его трусливой натуре.
Что же с ним делать? Вдруг его Беатриче подослала?
– Что тебе сказала кузина перед отъездом? – закинул я удочку.
– Будь ты проклят!
– Так и сказала?
– Слово в слово.
Интересно.
– Говоришь, усердно будешь служить?
– Душой и сердцем! – шагнул он вперёд, стукнув кулаком в грудь.
– Ладно, посмотрим. – Вот и поглядим, насколько простирается его верность. – Первое твоё задание: следить за Третьим принцем, – кивнул я в сторону дорожки, где исчез Эсмирато.
– Шпионить? – округлил глаза Марияр.
– Не шпионить, а приглядеть.
– Но как же… – нерешительно переступил он с ноги на ногу. – Что я скажу, если он меня поймает?
– Так и скажешь… что дружбы с ним ищешь, что принц саразийский с тобой злую шутку сыграл и ты поквитаться хочешь. Да смотри… – предостерёг я, заметив недобрый огонёк в глазах Марияра, – если вздумаешь меня предать, небо с овчинку покажется. Знаешь же – я слов на ветер не бросаю.
– И в мыслях не было! – состроил он оскорблённую невинность. – Когда приступать?
– Сейчас и приступай.
– А… – замялся он, – как быть с жильём? Пока вот в гостинице комнатку снимаю, да деньги на исходе. Дядюшка-то больше ничего не даёт, говорит, живи как хочешь, я теперь за твою судьбу ответственности не несу. Не пропадать же?
– Хорошо. Распоряжусь насчет комнаты. Да много на что не надейся. Посмотрим, как служить будешь.
Глаза Марияра разгорелись, но быстро потухли. Служить он, верно, собирался плохо.
***
– Чай остывает, – напомнила матушка за завтраком, поглядывая на меня с плохо скрываемым интересом.