Эдени отлипла от барьера и сгорбилась, тяжело дыша. Из-под юбки
у неё натекла лужа. Выглядела бедняжка неважно. Волосы встали
дыбом, их раскидало в разные стороны. Она до сих пор вопила, а свет
всё лился из её головы. Инквизитору удалось пробудить в ней
сновидца. Мага, болтающегося между Равновесным Миром и Серостью,
где обитают присные демоны.
Вскоре девка смолкла. Она жадно вбирала в себя воздух.
Посмотрела на Альдреда.
За потоками маны было не видать её глаз. Репрессор понимал:
крестьянка ненавидит его всем своим естеством. Всего целиком и по
отдельности.
Его чёрный кураторский плащ с подкладкой из тончайших
металлических лесок для защиты от магии. Ангельские глаза, полные
лукавства. Черты лица почти идеальной симметрии, которые поначалу
показались ей прекрасными. Короткие и жёсткие, как щётка,
неестественно седые волосы, торчавшие вверх. Трупную бледноту
кожи.
Как, ну как она могла подумать, что он красив, что он ей
друг?..
– Так-то лучше, – довольно отметил репрессор. – Больше
болтали.
– Мудак! – рявкнула на него Эдени, насколько позволял сорванный
голос.
На её выпад Альдред лишь осклабился. Его всегда забавляло, когда
маги, с которыми он работал, срывались. А ведь для кого-то подобные
слова были последними: за агонией их ждала смерть от кровопотери
или травматического шока.
Комиссия тихо отметила его невозмутимость, сочтя за
достоинство.
Репрессор скрестил руки на груди, затем сказал угрюмо:
– Вот ты и зарядилась. Делай, что говорят, и покончим с этим. У
тебя еще есть шанс показать, что ты чего-то стоишь. Прислони руку к
пергаменту. Создай заклинание. Какое хочешь, как хочешь. Тогда
свободна. Я устал слушать твоё нытьё. И я не собираюсь целый день
тут с тобой нянчиться.
– Я тебе это припомню! – прошипела ощерившаяся крестьянка.
Она чувствовала себя униженной, как никогда ранее. И кем?..
Инквизиторам не понравилась откровенность Альдреда: это
противоречило кодексу. Но вмешиваться не стали: гнев может помочь
Эдени создать мощное заклинание. Соответственно – дорогое. Но это в
лучшем случае.
На месте репрессора они и сами не стали бы церемониться,
достаточно селянке было отпустить угрозу в их сторону.
– Все вы так говорите. – Альдред отмахнулся от неё, как от
мухи.
Онейромант покорилась. Кряхтя, она поползла на четвереньках к
стенду. Ладонь распласталась по поверхности пергамента, плотно
прилипнув к ней из-за пота.