Крестьянка не могла избавиться от ощущения, будто её унижают и
насилуют, принуждая к невозможному. По крайней мере, для неё. Эдени
гуляла в Серости осознанно лишь раз!
Девке некуда деваться было. Фантомной пылью вокруг неё начертали
четыре причудливые символа. Они и сейчас мерцали на полу кислотным
пурпуром.
Внутри круга находились только чародейка и стенд с развёрнутым
пергаментом. На нём она должна была начертать заклинание в виде
руны. Тогда им сможет воспользоваться любой умелый смертный.
Любой, кто готов щедро заплатить.
В круг Эдени легко вошла. А вот выйти самостоятельно она не
сможет. Метнуть оттуда заклятие в других – тем более. В ней нет
необходимой силы, чтобы противостоять рунописцу, который создал
этот барьер. Итак, теперь она могла навредить лишь себе.
Крестьянка злобно поглядывала то на Альдреда, то на остальных
кураторов парой санов повыше. Она помнила о присутствии
миротворцев, грозных в постоянной немоте. Их чародейка боялась, как
огня, поэтому старалась вообще не смотреть в их сторону.
– Ты же знаешь, это неизбежно, – строго напоминал ей
Альдред.
– Я, й-а-а, – заблеяла Эдени. Дышала она сбивчиво, и тряслась,
как лист на ветру. – Я не могу… Н-ничего не выйдет.
Со-с-о-жалею…
«Ответ неверный».
Постепенно терпение подходило к концу. У инквизитора начали
чесаться руки. Он готов был забить чародейку до полусмерти ногами,
лишь бы получить от неё заклинание. Его останавливали только
строгие правила, которые преподала наставница.
«Насилие – крайняя мера. Помни об этом, если хочешь прыгнуть
выше репрессора. До тех пор, пока маг не ушёл совсем в отказ, не
стоит применять грубую силу. Мягкую – сколько угодно. Тем кураторы
и отличаются от других отделов».
Альдред не обрадовался тому, что слышал. Ментор прыснула смехом
и поспешила добавить многозначительно:
«Но это не значит, что магов нельзя провоцировать. Всё хорошо,
что идёт впрок».
«Обвести вокруг пальца? Это можно устроить», – заключил
репрессор.
Инквизитор поглядел на бедняжку сверху-вниз, не скрывая
презрения. Он выпрямился и отвернулся, разыгрывая миниатюру. Эдени
показалось, Альдред закипает от гнева. Внезапно мучитель опять
развернулся и выпалил:
–Что значит «я не могу»?! Эдени!..
В глазах его горел огонь. Он всплеснул руками.
Чародейка вздрогнула от страха, но отозвалась на своё имя, будто
собачонка. Карие глазки следовали за инквизитором. Её озадачило и
даже немного тронуло, что к ней обратились вот так, на равных. В
первый раз в этом проклятом Круге!