Стоп!
А что за жест? И не от него ли у Марка случилась полиорганная
недостаточность? Алекс же целитель, а любой врач — это ещё и очень,
очень умелый убийца, вопрос только в этике.
Внутри всё похолодело.
Алекс действительно собирался меня убить. По-настоящему. И это
не пустая угроза — он на такое действительно способен.
К моменту, когда муж попытался зайти в дверь, я так и не пришла
ни к какому выводу. Времени не хватило, чтобы собраться с мыслями,
поэтому когда я открыла ему, то действовала на эмоциях, они звенели
внутри, требуя выхода.
Слова сами слетели с губ.
— Алекс, ответь мне, пожалуйста, на вопрос. Когда ты пришёл в
мой мир, то сказал, что планируешь снять брачную метку. Как ты
хотел это сделать?
Он замер передо мной, глядя сверху вниз. Его поза и выражение
лица почти мгновенно изменились, он скрестил руки на груди, и я
сразу поняла, что он не ответит. Не скажет правду.
— Это уже неважно.
Вполне ожидаемый ответ, упавший между нами невидимой глыбой.
— Мне сказали, что метку можно снять только убив одного из
супругов. Или есть другой способ? — не унималась я.
До невозможности хотелось поверить, что другой способ
существует.
— Я уже сказал тебе, что это больше не имеет значения, — резко
ответил муж, раздражаясь.
— Хорошо. Тогда поцелуй меня! — вскинула я подбородок, пытаясь
найти на его лице отголоски тех эмоций, что испытывала к нему
я.
— Нет!
Ответ прозвучал так звонко, как пощёчина.
— Хорошо. Скажи, а в смерти Марка замешан ты?
— Какого Марка? — нахмурился он.
Неужели он вот так просто, походя, убил человека и забыл о
нём?
С каким монстром я связала жизнь?
— Того соседа, которого ты выкинул из квартиры, когда открыл
портал ко мне. Ты его убил?
— Не люблю насильников, — он пожал плечами так, будто убийство
даже не стоило обсуждения.
Я в шоке смотрела и осознавала, кем является муж.
— Знаешь, Алекс, я доверилась тебе дважды. И третьего раза не
будет!
Глупые, рискованные слова вырвались сами собой.
Я опустила голову вниз, чтобы не показать застывшие в глазах
слёзы, и закрыла дверь перед его лицом. Нам больше нечего друг
другу сказать. Ни за что больше к нему не прикоснусь! И не позволю
прикоснуться к себе. Пусть теперь сам себе массаж делает и
осваивает искусство аутофелляции!
Какая же я непроходимая наивная дура! От клокочущей внутри боли
едва получалось дышать. Как же я могла так ошибиться? Как могла
понадеяться, что покрытый шрамами убийца — это тот Алекс, которого
я когда-то полюбила? Как могла рассчитывать, что он меня
вспомнит?