— Мария Александровна, ваш фильм — совершенно новое слово в подаче военной тематики…
— Сожалею, молодой человек, но вы ошибаетесь. Сейчас практически невозможно оказаться оригинальным. Все более или менее весомое уже сказано кем-то до нас. Согласитесь, со времен написания Библии для этого было достаточно времени… Так что вопрос, наверно, не в том «что», а в том «как». А это уже интимное. Прошу простить…
Увлекаемая мгновенно сориентировавшимся Перфильевым прочь, я думала лишь о том, как бы побыстрее выудить в гардеробе свое пальто и спастись в салоне родной автомобилины.
— Значит, все-таки к тебе? — Кошачьи глаза Васьки, казалось, светились в темноте.
Я лишь дернула плечом:
— Можешь отправить благодарственную телеграмму в программу «Время».
— Обойдутся.
— Неблагодарный!
Через час въехали в подземный гараж дома, в котором я не так давно купила большую двухэтажную квартиру. Пришлось вбухать в это безумие, расположенное так далеко от центра, что Макар и его телята умерли бы от старости, пока дошли, все сбережения и деньги, вырученные за прекрасную двухкомнатную квартиру в Староконюшенном переулке. Это был шаг! Зато наконец-то у меня появились гостиная, кабинет, а на втором этаже три спальни. Одна для дочери Наташи, другая для Васьки-младшего — крестника Перфильева, а третья, с великолепным эркером, для себя, любимой. Мебели в этом дворце было нищенски мало, а потому особенно поражали его размеры. Чудо как хорошо! Конечно, сначала угнетала необходимость по два часа добираться до центра, но потом привычка взяла свое, и теперь, попадая, наконец, домой, я чувствовала себя по-настоящему хорошо — уютно и защищенно.
— Наташка, Васька, у нас гости!
— Мама! — Василий горохом ссыпался по лестнице со второго этажа. — Я по телику видел, как тебе эту штуковину дали! Класс!
Штуковина — это, надо полагать, моя лавровая ветвь… И ведь прав — действительно она и есть…
— А где Наташа и Ирина Михайловна?
— Они ушли.
— Как ушли?! — То, как этот девятилетний бандит отвел глаза, подтолкнуло меня к более придирчивому допросу. — Давай по порядку. Где Наташа?
— Она у Маринки. Наверно, скоро придет.
— Та-ак. А где Ирина Михайловна? И не говори мне, что у нее внезапно заболела любимая бабушка.
— У нее нет бабушки, ты же знаешь.
— Вася, я хочу знать, где твоя няня и почему она оставила тебя одного в квартире, черт ее дери!