Нет,
возмущаться было глупо — Ноэль тогда действительно натворила дел, но… Но этот
детский, а потому наивно-жестокий поступок слишком сильно ударил по ее жизни.
Слишком сильно… Наложенная тогда на магию ограничительная печать мешала жить и
творить. Родители, изрядно перепуганные произошедшим, после воспитывали дочь
слишком строго. И даже раннее замужество, организованное ей ими же, стало лишь
еще одной, еще более строгой тюрьмой.
И
ведь опять — возражать не представлялось возможным, потому что законы общества
были целиком на стороне родителей, которые имели право распоряжаться судьбой
несовершеннолетней дочери по своему усмотрению; и мужа, который имел все
основания требовать от молодой жены выполнения супружеских обязанностей для
рождения детей! В конце концов, по закону каждый способный к этому магик должен
продлить свой род!
Супруг
Ноэль уклонялся от брака достаточно долго, и ему делать это позволяли. Просто
потому, что семья его была достаточно богата и влиятельна, да и сам он добился
многого, заняв более чем внушительный пост в Парламенте. Но накануне очередных
выборов кто-то из противоборствующей партии во всеуслышание заявил, что
принимать законы может только тот магик, который сам им следует. Так что Питер
Монфер-л’Ари был вынужден озаботиться срочной женитьбой.
Эта
причинно-следственная связь для Ноэль была очевидной и прозрачной, а вот что двигало ее родителями, когда они решили,
что пятидесятипятилетний сенатор Монфер-л’Ари станет хорошей партией для
их шестнадцатилетней дочери, для нее в тот момент было делом совершенно
непонятным…
В
качестве мужа Питер не был ни плох, ни хорош. Часто уезжал в поездки по стране.
А когда возвращался, то не мешал жене заниматься творчеством, а после того, как
художница Ноэль Монфер-л’Ари стала знаменитой, и вовсе откровенно и громогласно
гордился ею. Да и в супружеской спальне никаких особых требований Питер не
предъявлял, а после того, как Ноэль забеременела и стало ясно, что это двойня,
и вовсе в этом смысле отдалился, перебравшись
из общей постели в отдельную, стоявшую в комнате, смежной с его рабочим
кабинетом. Так, словно выполнил необходимое и после вздохнул с облегчением.
Много
позднее, уже после того, как сенатор Монфер-л’Ари упокоился в фамильном склепе
на Центральном городском кладбище, Ноэль узнала много совершенно неожиданных
подробностей о своем браке. Например, о том,
что родители устроили его потому, что были уверены: дочь с особенностями
ее магии в качестве матери своих детей не захочет видеть никто и никогда, а вот
Питер Монфер-л’Ари на такой шаг пошел, да еще и защиту будущей жене обещал. А
еще о том, что на самом деле у него все это время была вторая семья. Настоящая,
но, увы, противозаконная, а потому вынужденно бездетная: Питер Монфер-л’Ари
любил эту обычную, лишенную магии женщину, но, видимо, все же не настолько,
чтобы пожертвовать карьерой. А с ней бы точно пришлось распрощаться, если бы
всплыл факт: у члена Парламента есть дети-полукровки!