Нет,
понятно, что как истинный джентльмен Аарон Соммерет-л’Иго не станет ни к чему
принуждать, не примется понукать или торопить, а значит, будет время на
постепенное, неторопливое сближение. С другой стороны… С другой стороны, перед
внутренним взором уже сейчас сами собой возникали, попутно неудержимо оживая
вокруг Ноэль, картины совсем иного свойства: откровенные, дразнящие, полные
страсти. Крепкие мужские объятия, пальцы, запутавшиеся в волосах, не давая
уклониться от поцелуя, требовательное колено, раздвигающее ноги… Ах!
Ноэль
сидела, смотрела на творящееся вокруг нее безумие и истово радовалась, что этот
магический шторм, по своей силе близкий к запретной грани, может наблюдать
только она сама. Вот было бы «славно», если бы подобное накрыло где-то в куда
более людном месте! Какими стали бы лица светских дам и джентльменов на
каком-нибудь суаре или литературном вечере, если бы рядом с ними закружились,
срывая друг с друга одежду и попутно почти
что материализуясь, двое: один слишком похожий на столичного гостя и завидного кавалера Аарона Соммерет-л’Иго,
а вторая — на знаменитую художницу Ноэль Монфер-л’Ари.
С
другой стороны, глядя на все это, мало кто интересовался бы лицами любовников.
Наверняка куда больше внимания привлекли бы руки, тискающие груди или ягодицы, губы,
смыкающиеся на возбужденно торчащих сосках, а чуть позже целующие живот или
внутреннюю сторону бедер…
Ноэль
прикрыла глаза. Что ж, одно было несомненно: проблем с созданием живой эротической
картины для Аарона точно не возникнет. Потребуется лишь уточнить… детали.
Мысли
были горячими настолько, что пришлось удалиться в спальню, где и сбросить
неприлично возросшее напряжение, лаская себя и по-прежнему глядя на
последовавшие за своей создательницей живые картины — все еще неустойчивые, как большинство пока не
перенесенных в художественный куб видений, но вполне способные зажить своей,
отдельной жизнью, позволь им Ноэль нечто подобное. Собственно, во многом именно
из-за этой опасности ей и было выдано предписание, запрещавшее магию такого
рода. Одно дело создания, живущие в художественных кубах, а другое гомункулы,
выпущенные на улицы реальных городов в результате неосторожного обращения с
даром или и вовсе с преступными целями…
Впрочем,
сейчас думалось совсем о другом. Не о законе, который суров, а о страстях,
перед которыми не устоять. Видения, все более уплотняясь, мелькали перед
глазами, помимо всего прочего, выдавая истинные, подчас скрытые даже от самой
их создательницы желания. А они были очевидны, потому что раз за разом Ноэль
видела себя на коленях перед Аароном и с его половым органом во рту или
уткнувшейся пылающим лицом в подушку, принимая в себя возбужденное естество
пока что нереального, призрачного любовника уже через другое отверстие…