Пожалуй, только сейчас я поверила, что всё происходит на самом
деле, и это не розыгрыш и не плод моего накачанного чем-то
воображения.
— Зараза, волосы-то за что! — возопила я куда-то в потолок, в
глубине души понимая — строгие родители тут же заподозрили бы
что-то неладное, покрасься вдруг их деточка столь радикально,
причём за считанные минуты и без краски.
А до гелевых ногтей, судя по платьишку Элис и окружающему меня
интерьеру, прогресс в этом мире пока и вовсе не дошёл.
По моему платьишку. Шалун-Мороз меня и переодеть каким-то
неведомым образом успел! И теперь на мне красовался тот самый
балахон по колено, в котором только что щеголял мой двойник.
Надеюсь, на улицу мне в нём ходить не придётся и это всё же
ночная рубашка.
Мечты, мечты.
— Что здесь происходит? — в комнату ворвался мужчина средних
лет, в туго застёгнутом на все пуговицы костюме-тройке. Ухватив за
руку, он оттащил меня подальше от окна, раздражённо приговаривая: —
Вот так всегда, ни на минуту тебя оставить нельзя. Обязательно во
что-то влипнешь! Какая ещё учёба тебе… Дома сиди, детей рожай. И
нянек побольше найми! Сама ведь не справишься.
Выдав этот ценный совет, папенька Элис — и впрямь напоминавший
внешне моего, так что проблем с идентификацией не возникло —
выволок меня в коридор и зычно потребовал прислать
мастера-стекольщика. Как я поняла, заняться этим должны были
слуги.
Ну что ж. Девочка из обеспеченной семьи, уже хорошо. Не придётся
привыкать экономить. А то услышав про жениха, я всякое начала
думать — вроде брака за долги или проданной за хороший выкуп
невесты. Нет, похоже, дела у четы Тиннер и без того неплохо
идут.
Вокруг немедленно поднялась суета. Откуда-то приволокли короткие
доски, гвозди и молотки — временная замена стеклу, чтобы комнату
совсем уж не занесло.
Пока два дюжих лакея забивали окно, а три горничных, мешая друг
другу, счищали снег с постели и выжимали мою одежду — снегу
налетело порядком, промокло совершенно всё — я успела оглядеться в
коридоре. Признаков скорого разорения вроде бы не заметно. Картины
на стенах, вазы с сухими цветами, настольные и напольные, с виду
дорогие.
— Мне пора на работу, — сухо сообщил папенька подошедшей
супруге. — Проследи, чтобы всё просушили. До отъезда Элис может
поспать и в гостевой.
— Ах! — дама заглянула в пострадавшую комнату, приложила руки к
щекам и знакомо округлила рот в ужасе.