Меня унесло мучительной болью, разочарованием. Они лились из меня потоком нескончаемым. То, что так долго творило внутри меня хаос и уничтожало день за днем. Теперь я говорила. Может быть поздно, но говорила.
Влад остановился на парковке у какого-то ресторана, только выходить не спешили ни он, ни я.
- Мы оба ждали появления ребенка. Оба мечтали, не лги, что это моя фантазия. Это не так. Ты не играл, не такой хороший актер, уж прости. А потом… что с тобой произошло? Что с нами стало? Я любила тебя… Господи… - горячая дорожка слез скатилась по щеке сплошной струей. - Да я обожала тебя больше всего на свете… Тебя… - слова превратились в слезы.
Он говорил мне о боли, но не думал о том, что боль стала моим спутником на долгие годы одиночества, которые он так щедро оставил мне вместо себя.
- Ты был тенью в нашем доме, уничтожил все, что мы создавали вместе, а потом заявляешься, будто гребаный рыцарь и выставляешь грудь вперед, заявляя о боли? Да пошел ты к черту, - руки взметнули вверх, и я его толкнула. – К черту тебя… - снова толкаю и бью ладонью в плечо.
Он ловит мои руки и точно зверь, низвергающий пламя с ноздрями раздутыми, смотрит на меня.
Не отвожу взгляд. Он должен знать, что эта Лида умирает в его руках. Потерял он ее давно, но умирает она прямо в эту секунду.
- И ты не нашла ничего другого, чтобы пойти и потрахаться с другим? Отвечай, - заорал оглушительно.
- Дай телефон, - почти спокойно требую.
- Что? – он ошеломленно смотрит и не может, видимо, понять меня и мою реакцию.
- Телефон свой дай, - вырываю свою руку из его захвата и протягиваю ее.
- Зачем тебе мой телефон?
- Боже, просто дай мне его, но для начала разблокируй.
- Какого хрена?
- Такого, - фыркаю устало. - Что там я найду уйму переписок о твоих встречах, твоих любовницах и прочем, что было важно, когда ты сидел с нами в гостиной. Разве нет?
- А что, если нет, Лида? – щурится и смотрит испытующе. Пытается поселить во мне сомнения. – Ну что скажешь? Пытаешься этим уравнять? Попробуй, но телефон в руки не получишь.
- Чего ты добиваешься? – выдергиваю вторую руку из его крепкого захвата и разминаю запястье, которое покраснело.
- Я еще не решил.
Отворачиваюсь от него, потому что снова лить слезы не хочу. А смотря на него иначе не выходит.