— Есть хочешь?
— Не знаю. Может быть, — неуверенно ответил он, делая глоток.
— Сейчас посмотрим, что здесь осталось. — Я посмотрела на пол, который устилали продукты из холодильника. — И что за придурки раскидывают еду? Вряд ли родители прятали что-то ценное в упаковке редиски, — бормотала я, выуживая палку колбасы и упаковку хлеба. — Бутерброд будешь? — спросила я парня. Он поднял на меня удивленный взгляд и пожал плечами. — Значит, будешь.
Я быстро нарезала хлеб и колбасу и протянула бутерброд Элайдже. Он, взяв его, подозрительно понюхал и, брезгливо скривившись, отбросил. Хлеб куда-то улетел, а кружочек колбасы с тихим шлепком прилип к стене.
— Эй! Ты чего? — возмутилась я.
Парень с удивившей меня прытью подскочил и выбил второй бутерброд из моих рук.
— Гадость! — выкрикнул он. — Это нельзя есть!
— Почему? Что, кто-то отравил еду? — предположила я, с сомнением глядя на вполне аппетитно выглядевшую колбасу.
— Это мертвая плоть, ее нельзя есть!
— А?
— Мертвое мясо под запретом! Никогда к нему не прикасайся!
— Уверяю тебя, чего-чего, а мяса там точно нет, — хмыкнула я, подумав, что судьба послала мне сумасшедшего сторонника правильного питания. — Извини, но сейчас я больше ничего не могу тебе предложить. Кроме разве что капусты. — Мой взгляд зацепился за кочан, невесть как оказавшийся на верхнем шкафчике.
— Капусты? — воодушевился парень, перехватывая мой взгляд. Он ловко достал кочан и, оторвав несколько листьев, принялся бодро жевать. — Другое дело, — довольно кивнул он.
У меня свело зубы от звука, с которым парень хрумкал капустными листами, запивая их кофе.
— Каждый сходит с ума по-своему, — прокомментировала я, осторожно, пока не видит Элайджа, снимая кружок колбасы со стены и отправляя его в рот.
Жуя колбасу, я с интересом рассматривала незнакомца. Тонкие, почти неземные черты лица находились в полной гармонии: высокий лоб, изящно вылепленные скулы, красивая форма губ. Кожа бледная и будто светящаяся изнутри. А вот подглазины почти черные, словно он не спал целую сотню лет. Может, тоже любит почитать на ночь глядя? На вид парню лет двадцать пять-двадцать семь. Поймав мой пристальный взгляд, он заметно смутился и покраснел.
— Ты совсем ничего не помнишь? — осторожно спросила я, решив, что он окончательно пришел в себя и сможет внятно ответить на несколько вопросов.