– Зеленые. Обширный лесной биом, но
лугов и полей тоже хватает. В рощах много гоблинских ловушек, так
что пусть клановые смотрят под ноги, когда пойдут зачищать.
– Что-нибудь еще? – довольно спросил
мужчина.
Я лишь пожал плечами.
– Этого я сам верну в тюрьму, –
произнес мужчина и развернулся в сторону эскалаторов. Затем все же
замер и обернулся. – До этого момента призыватель Эзо не давал
городу поводов усомниться в своей адекватности. У нас ведь нет
необходимости вызывать сюда подкрепление с новыми
блокираторами?
– Путь паломника тернист, но прям, –
процитировал я древнего философа. – Уважай путь паломника, потому
что он уважает остальные пути.
– Как интересно, – губы мужчины
тронула улыбка. – Переводя на московский, это означает: не лезь ко
мне – и не получишь в ответ?
– Из вас получился бы отличный
переводчик, – вернул я улыбку.
– О, он еще и в юмор умеет, –
усмехнулся штатский. – Иди за мной.
– Эзо, не забывай, кто тебя всему
научил, – услышал я голос Гамбо за спиной. – За меня не беспокойся,
прокачусь с ветерком в просторном автозаке. Слыхали, парни, а до
меня такой мрачный ходил, никаких шуток не понимал. Чуть что –
сразу с кулаками…
Я не дослушал браваду Гамбо, позволив
эскалатору поднять меня наверх.
– С тобой-то ладно, – тем временем
произнес полицейский. – По глазам вижу, что гоблинов ты не боишься.
Но чтоб этот пройдоха сунулся в разведку. Удивительно.
– Вы знакомы? – проигнорировал я
намек на несостыковки в нашей истории.
– С Гамбо? Мы с ним каждый месяц
видимся в участке. И еще ни разу не смогли посадить по полной.
Видимо, тюремщиков он тоже достал, раз решили его в разлом
отправить.
– А бывает иначе?
– Он если и попадает к нам, то
ненадолго. Обычно за пару дней дело против него разваливается или
штраф погашают. И проныру отпускают. До этого ему везло и никаких
разломов под руку не попадалось, – хохотнул полицейский.
– Если так достал, то разлом ведь
может и в камере открыться, – припомнил я слова следователя
Тарасова. – Так мне рассказывали.
– Ради таких, как Гамбо, разломы в
камерах не открываются, – понял метафору мой сопровождающий. – Он
плут и проныра, но грань знает. А иногда даже сотрудничает со
следствием, – он на несколько секунд замолчал, но затем все же
закончил мысль: – Когда ему это выгодно.
Мы вышли из метро, спокойно прошли
через оцепление. В городе еще не начало светать, но мрак был не
таким плотным. Полиция поглядывала на мою рваную робу, но вопросов
никто не задавал.