Зато он прекрасно помнил низкорослых, уродливых карлов от
которых они убежали. Укоротив брюки и рукава куртки, он застанул
ремень и встал. Одежда на нем мешковато висела, Но это явно было
гораздо лучше чем бегать по лесу в чем мать родила. А вот с обувью
были большие проблемы. Которые барон частично решил замотав свои
стопы в несколько слоев портянок, это было не слишком удобно и
могло подвести в бою, но увидев свои нежные, женские ножки барон
очень явно представил во что они превратятся без обуви уже спустя
день похода. А выбираться из Сердца Чащи ему предстояло сейчас
минимум три-четыре дня. Сердце разрывалось от нестерпимого страха и
жалости к себе, усевшись и обняв себя за колени, Ланн снова
разрыдался. Такие яркие и сильные эмоции он испытывал только в
глубоком детстве и сейчас ничего не мог с собой поделать. Это
злило, но даже злость воспринималась другой. Она была
ненаправленной, бесцельной и не подходила даже для того чтобы
напитать его Волю.
Твердя что он бывал и в худших переделках, Ланн попытался
убедить себя что он сможет живым выбраться из Чащи. Но даже такая
простая Цель, едва всколыхнула его чувства. Уверенности и Эго ему
не хватало, Ланн не понимал в полной мере причин этого, но похоже
вместе с полом изменилась и его Воля. Вернувшись в центр храма и в
лучах восходящего солнца отыскав свой меч, Ланн поднял его и зажав
двумя руками выставил перед собой. Тело слушалось иначе, а клинок
казался куда тяжелее чем раньше, но сделав пару взмахов барон
удовлетворенно кивнул, его навыки мечника никуда не делись, а
заученные с ранних лет техники он все еще мог применять, если их
немного изменить под его новую физиологию. А вот ножны для клинка
пришлось перевесить с пояса за спину, иначе он рисковал в них
запутаться во время бега. Закончив со всеми приготовлениями и
пересчитав запас пищи и воды, юноша убедился что ему их раньше бы
хватило на дней пять. По крайней мере вопрос с едой остро не стоял.
Надо было двигаться в путь.
Спускался с холма Ланн стараясь держаться кустарника и не
выходить на открытые места. Ему пока продолжало везти и с карлами
он не сталкивался, испытывать судьбу вступая с ними в бой в таком
теле он не хотел. К сожалению удача продолжалась недолго, всего
через час девушка увидела большую, светлую поляну, по которой
покачиваясь бесцельно бродили карлы. Они казались пассивными и
сонными, Ланн насчитал четверых, волоча по земле свои палки и
грубые костяные дубинки, они бесцельно бродили по поляне, похоже
утратив постоянное влияние Зова, они потеряли и волю к жизни. Это
было большой удачей, барон отступил осторожно в кусты прежде чем
его заметили и попытался обогнуть поляну по дуге. К сожалению на
половине пути ему не повезло снова и он практически нос к носу
столкнулся с стоящим в густом кустарнике карлом. Мелкий уродец
ростом по грудь борона, уставился на него мелкими, желтоватыми
глазами заплывшими складками кожи, а мгновение спустя в них что-то
вспыхнуло и карл громко гортанно вскрикнул пытаясь схватить рукой
барона за грудь. Испуганно взвизгнув Ланн отпрыгнул назад и потянул
меч из ножен, со стороны поляны послышались похожие крики,
низкорослый уродец потянулся к нему снова, когда Ланн взмахнул
клинком целясь тому в шею. Удар вышел откровенно неудачный, его
руки дрожали от страха, потому вместо того чтобы срубить карлу
голову, меч с мерзким звуком врезался в его плечо, отчего урод
издал оглушающе громкий крик боли, Ланн пнул его в грудь и с трудом
освободил клинок рванув его на себя и расширяя рану, после чего
попытался унять дрожь ужаса в руках.