Шорох распахнувшейся двери отвлекает
меня от умиротворяющего созерцания и заставляет обернуться.
Боярин Роман Радимич застыл в проеме
своей дородной фигурой. Как ключник княжьего дома в Твери, он
встречал почетного гостя и сейчас, поклонившись уважаемому
собранию, провозгласил.
– Посол Великого Князя Владимирского,
боярин Акинфий Ворон
Пройдя в палату, он отошел в сторону,
пропуская именитого гостя. Княжий боярин ждать себя не заставил и
вошел сразу же, громко топая подбитыми сапогами.
Чуть склонив голову в мою сторону, он
также в рамках минимальной вежливости поприветствовал и сидящую
вдоль стен тверскую господу. Затем вскинув голову и изредка
оглаживая ухоженную бородку, он начал говорить:
– Великий князь Владимирский Ярослав
Всеволодович волею своей снимает со стола Тверского свого старшего
сына Александра и дает городу другого князя. – Тут он сделал
театральную паузу и, вызывающе задрав подбородок, прошелся взглядом
по напрягшимся лицам бояр.
Многие отвели глаза в сторону, не
желая связываться со столичным гостем, но Лугота прятаться не стал
и встретил пронизывающий взгляд вопросом.
– А что же Александр? У нас со
старшим Ярославичем вроде бы никакой при не было, и ему и нам тока
польза.
Не выказав ни удивления, ни
раздражения, посол ответил все в том же степенно-торжественном
тоне.
– Великий князь сажает на Тверской
стол другого сына своего Ярослава, а за Александром оставляет
вотчину его, град Переяславль Залеский, и велит тому оставаться в
Новагороде, да княжить там.
Со своего места так, словно бы
рассуждая с самим собой, подал голос Острата.
– Младшему-то, Ярославу Ярославичу,
сейчас поди и десяти годков нету. Какую же такой малолетний князь
защиту нам даст? Может торопится Великий князь?
В ответ его тут же ожег гневный
взгляд.
– Не тебе, боярин, судить о делах
Великокняжеских! Кого и куда сажать из детей своих, Ярослав
Всеволодович сам решит, а вам, господа тверская, следует знать, что
за любым из сыновей княжих стоит грозная тень отца его. Она вам и
защита, и суд праведный.
Я стою у окна и слушаю бояр лишь
краем уха. Со вчерашнего дня, с той самой минуты, как мне донесли
зачем приехал посол, я так и не смог ответить себе на самый главный
вопрос. Мне-то что делать? Коли Александра с Твери убирают, то и
наместника его тоже терпеть не будут. Я, конечно, еще и ханский
баскак, но и этот трон уже зашатался подо мной.