На этаже выпускников почти никого не было. Какова вероятность,
что Свана и остальных спасут, если тетю Адалин опоили зельем?
– Да будь ты проклят, Сван Рейн! – зарычала я и
припустила к воротам, на ходу натягивая куртку.
Ресницы покрылись инеем, меня била дрожь. От приюта до станции –
единственного места, откуда могли бы прислать помощь, – было
недалеко, но дорога показалось мне вечной. Несколько раз я едва не
упала, поскользнувшись на припорошенной снегом ледяной дорожке.
На станцию я влетела словно безумная.
– Помогите! В приюте пожар! Там кто-то остался в
комнате! – задыхаясь, проговорила я.
Несколько дежурных магов немедленно вскочили со своих мест – им
не нужно было уточнять адрес.
– Пострадавшие есть?
– Не знаю, – выдохнула я. – Маг огня случайно
поджег спальню. Я слышала крики из нее.
– Лекаря! – крикнул дежурный маг. – В приют!
Быстро!
Оставшаяся на станции девушка шустро запахнула теплую шубу и
унеслась следом за магами, будить единственного лекаря Рейнгарда,
что состоял на государственной службе.
Станция опустела. Я медленно побрела к выходу, чувствуя, как
страх и злость сменяются опустошением и жалостью к себе. Сван и
сегодняшний вечер отлично характеризуют то, как не права тетя
Адалин. Нет никакого смысла. Нет никаких мотивов, причин, связей.
Просто кто-то решает, что ты – отличная жертва, и вот прощание с
детством сменяется борьбой за жизнь. И нет никакой предыстории.
Окажись я чуть менее удачлива, Сван бы получил все, что хотел.
Мы почти не разговаривали до сегодняшнего вечера. Когда тетя
Адалин сказала, что Свана приняли в Школу Бури, туда написала и я –
потому что позавидовала, решила, что раз он получил место, то вдруг
смогу и я? Еще одна высшая несправедливость: даже после
сегодняшнего он все-таки поедет туда учиться. А я понятия не имею,
что меня ждет.
Если Сван выживет, конечно.
Я добрела до лавочки в сквере рядом со станцией и без сил
опустилась на нее. Следовало вернуться, нельзя оставаться ночью так
долго на улице. Но если Сван выжил, он свалит все на меня. А если
нет… С губ сорвался жалобный всхлип.
За несколько минут жизнь перевернулась просто по чьей-то
прихоти.
– Плакать на морозе – плохая идея.
Я вздрогнула, услышав мужской голос. Когда подняла голову, в
тусклом свете двух лун увидела мужчину. Явно нездешнего, одетого
слишком легко и слишком… дорого. Он словно не замечал царящий
вокруг снежный хаос, не кутался в пальто и не прятал иссиня-черные
волосы в меховой капюшон.