Меня аж передëрнуло от таких перспектив и я вместе со всеми
поспешил на улицу.
*****
— Действуем по следующей схеме, я называю пару студентов, вы
выходите, берëте тренировочные мечи со стойки, заходите в круг и
начинаете по команде, — Горький раскрутил серебряное яйцо и положил
половинку в центр площади. — Этот барьер слабее нашего дуэльного.
Бой заканчивается при травме, если один участник потерял сознание,
при разрушении барьера или если я сказал, что бой окончен. Также
можно самому признать своë поражение и сдаться. Всем всë ясно.
— Владимир Владимирович, бой будет длиться до первой крови? —
поднял руку какой-то
очкарик. А, стоп, это же Шура. Что-то он совсем вжился в роль
ботаника.
— Я же сказал, господин Воробьëв, до травмы. Ваши царапины и
разбитые носы меня мало волнуют. Ну, а поскольку инициатива
наказуема. Прошу вас пройти на первый бой. А оппонентом вам будет
ваш друг, Демид Иволгин.
— А своë оружие использовать можно? — я помахал замотанным в
штору полуторником, с которым после прогулки с Чарой решил нигде не
расставаться.
Горький задумчиво посмотрел на меня. ТАК задумчиво, что я явно
почувствовал, что куратор мысленно изобретает новые формы пыток
тренировок для меня.
— Не рекомендую испытывать моë терпение, Иволгин. Мечи только
тренировочные, со стенда. Последнее китайское предупреждение для всех! Когда я сказал,
что всем всë ясно, это был не вопрос, а утверждение.
Я занял позицию напротив Шуры на расстоянии пяти-шести метров и
самоуверенно даже не встал в стойку. Сегодня со мной была и лиса,
татуировка которой на моей шее сейчас была видна каждому. Вокруг
нас закрылся пузырь барьера.
— Начали! — крикнул куратор.
Я потянулся к Тотемам, но неожиданно не получил отзыва, словно
их не было. Что за чëртова сила у Воробьëва-Максвелла? Надо
обязательно с этим разобраться.
Шура ждал моих действий и улыбался. В стëклах его очков
отражалось встающее над лесом солнце.
Ну раз мне дают время разобраться, то надо воспользоваться такой
возможностью. Я закрыл глаза и максимально сконцентрировавшись
обратился внутрь себя, к своему источнику и энергетическим каналам.
Сначала показалось, что вся энергия исчезла, источник опустел,
каналы пересохли. Но, сконцентрировавшись на источнике, я понял,
что энергия на месте, вот только мне не доступна. Она словно чужая,
больше не часть меня, словно отражение в зеркале. Я попытался
мысленно коснуться энергии, но ничего не вышло.