— Иди к своим, — обратился я к парню с расцарапаным лицом и
рукам. — Только без глупостей. Моя лиса будет рядом.
Парень привстал на четвереньки, хныкнул и бросился к Волкову и
компании, стонущим неподалёку.
— Шурик, а где бутыль? — злобно спросил заметивший пропажу
Тарковский. У него даже икота пропала, так он стал серьëзен в этот
момент.
— Разбил о голову рыжеватого. Он самый резвый был и хотел меня
быстро вырубить, — Воробьëв-Максвелл указал на своë лицо, где
медленно расцветал фингал и синяк на скуле, и похвастался. -Но у
меня челюсть крепкая. Сколько не прилетало, ни разу не ломал.
— Мудак ты, Александр, такой продукт переводить. Где я тебе ещё
чистый спирт возьму?
— Ну где-то же взял, — резонно заметил Шура.
— А с ними, — я кивнул в сторону лежащего дерева. — Ничего не
будет?
— Наш толстяк хорошенько их встряхнул, — хохотнул Шура и
похлопал Тарковского по плечу. — Даже хорошо, что с мечом ничего не
вышло, вот тогда могли возникнуть проблемы. А так — ну пара
переломов, ничего критического с чем не справиться организм
молодого Одарëнного. Ну ногу одному я переломил. Подумаешь.
Похромает пару-тройку деньков и будет как новенький. А может и в
лазарете полежит, о жизни подумает. Так чего? Только умнее
станет.
— И ничего ты не толстый, не слушай Шуру и этих дураков с
Волковым, — обратилась до этого молчащая Оля к Тарковскому. —
Слегка в теле, а когда стоишь выпрямившись, то живота вообще почти
не видно. Мне так больше нравится.
— Оленя, звëздочка моя путеводная, красота моя ненаглядная, —
расплылся, выпрямляясь, в довольной глупой улыбке подвыпивший
Тарковский. — Можешь всегда на меня рассчитывать. И на Шуру, этого
драчуна безмозглого. И на Дëму, он как груша для битья, конечно, но
зато парень добрый, отзывчивый, и с лисой.
— Хорошо, Арсюша, — Оля всем телом прижалась к Тарковскому и я
даже ему позавидовал.
Хотелось сказать Сене, что он много на себя берëт. Но после
того, как я увидел реакцию девушки, решил не портить момент. Но
один вопрос всё-таки вертелся у меня на языке.
— Оля, а с какого рожна Волков за тобой волочится? Влюбился, что
ли? — хотел я узнать причину нашего вечернего противостояния.
— Не знаю, Дëма, не спрашивала, а он пока в таком не
признавался. Но, боюсь, что всë проще, и его просто интересует моë
наследство.