Тогда почему же меня не изумляли широкие
бульвары, огромные дома и величественные монументы прославленным воинам и великим
королям?..
Попыталась удивиться, но в очередной
раз не вышло. Поэтому, мысленно пожав плечами, я вернулась к тому, что меня
привело в Виенну.
В столице у меня было три дела.
Первое и самое важное из них – в моем
саквояже лежало письмо некому лорду Арчибальду Кэмпбеллу, проживающему по
адресу Гровербрук, 12, куда сейчас мы и направлялись. Послание желательно передать
ему лично, но если я не застану хозяина, то можно оставить в доме.
Именно так гласил один из пунктов
бабушкиного завещания.
Причем, в столицу я должна была
отправиться сразу же после ее кончины. Но у меня не получилось – несколько
месяцев я была раздавлена утратой и ходила словно сомнамбула. Затем постепенно вернулась
к жизни, и вот я здесь, трясусь в кэбе по Виенне, выполняя ее последнюю волю.
Второе дело – издательство
«Конрад, Илсон и сыновья», но это уже была моя собственная инициатива. Туда я
собиралась отправиться завтра утром. Везла с собой рекомендательное письмо из
Кальве и еще много-много страниц, перевязанных темно-синей лентой.
Почти не сомневалась в том, что
лента эта траурная, и Конрад с Илсоном, а заодно со своими сыновьями дружно укажут
мне на дверь, а если я заупрямлюсь, то вышвырнут вон.
Но я все равно собиралась
попытать счастье.
И третье
мое дело – издали посмотреть на Магическую Академию Виенны, потому что денег на
учебу у меня нет, и взяться им было неоткуда.
С учетом огромных долгов
Митчеллов, о которых бабушка не удосужилась мне сообщить, а кредиторы не собирались
прощать их бедной сиротке – то есть, мне, - перспективы мои на данный момент
были крайне туманными.
Если не сказать, что плачевными.
Прежняя моя жизнь развалилась на
куски.
Сперва от сердечного приступа умерла
бабушка. Все произошло настолько быстро, что я даже не успела с ней
попрощаться. После похорон меня ждала встреча с ее поверенным – теперь уже моим
поверенным, - от которого я узнала, что у Митчеллов огромные проблемы.
Но ведь все эти годы бабушка меня
уверяла, что нам хватает на жизнь и мою учебу двух наших пенсий – той, которую
она получала после смерти мужа, и моей, по утрате родителей.
И еще того, что я зарабатывала,
обучая математике, письму и языкам нерадивых учеников.