Я достал одну бомбочку из сумки, взвесил на ладони, рассмотрел.
Состоял взрывной шар из двух глиняных полусфер, слепленных вместе.
Какой состав внутри, я не знал, и не горел желанием выяснять —
стоит глине расколоться, а составу попасть на воздух — грянет
взрыв.
Бомбочка не была похожа на земную гранату — от этой практически
не будет осколков, но алхимические соединения, попав на воздух,
породят оглушающий хлопок, плюс сильно изменят давление вблизи от
эпицентра взрыва. Не знаю, как именно действует алхимическая смесь,
знаю только, что люди вблизи от взрыва умирают из-за этого перепада
давления и кровоизлияния в мозг. Ну, и тела людей после таких
взрывов выглядят так, будто их долго избивали — по всему телу
появляется гематома, и особенно сильно она выделяется на той его
части, которая была повернута к разорвавшейся гремлинской
бомбочке.
Ловушки больше не встречались. Мы шагали, приближаясь к месту,
откуда струился дым, и после очередного поворота наткнулись на
толпу из десятка существ. Я, как обычно, сперва замедлил время и
посмотрел за поворот, а увидев там группу гремлинов, отправил сумку
в полет. Рисковать и сражаться с десятью мелкими тварями я не хотел
— слишком много целей, которые нужно контролировать. Достаточно
одному уронить на пол алхимическую бомбу, и я — труп. Или кто-то из
пакостливого народца успеет швырнуть чем-нибудь в голема, что не
лучше.
От взрыва заложило уши: судя по всему, рванули не только те
снаряды, что я кинул, но и те, что находились у гремлинов. Теперь
про эффект неожиданности можно было забыть. А еще мои уши заложило,
и я не мог слышать, бегут ли сюда остальные монстры.
Стараясь не смотреть на то, во что превратились погибшие, я
подобрал пару уцелевших копий — маленькие и легкие, с бронзовыми
наконечниками — каждое такое я мог использовать, как метательное.
Сумки трогать не стал — мало ли, вдруг горшочки с алхимической
смесью повредились, и только ждут, когда я их трону. К черту. Да и
есть у меня еще две сумки, в каждой из которых — пара бомб.
Голем глухо топал по камням, и каждый шаг этой махины я
чувствовал подошвами — ветошь, которой я обвязал его ноги,
свалялась, но ни перебинтовать, ни оставить в стороне демаскирующий
фактор в лице медного я не мог.
После взрыва гремлины принялись стягиваться к нам со всех
сторон. Мне приходилось часто замедлять время и постоянно крутить
головой по сторонам. Дважды я кидал бомбы раньше, чем свои успевал
кинуть гремлин, один раз я кинул свою бомбу прямо в ту, которой
замахивался монстр, а однажды, когда еще одна группа противников
выскочила из-за угла, в то время как я дрался с другими гремлинами,
пришлось перехватывать летящую бомбочку. Честное слово, я в жизни
ни с кем таким нежным не был, как с этим глиняным шариком. Если бы
я с такой бережностью мыльный пузырь перехватил, он бы не
лопнул.