— Эльвира Алексеевна, зав отделением гинекологии, кандидат
медицинских наук, доцент кафедры акушерства и гинекологии, — щедро
представила она доктора, пока я поднимал упавший с шеи невесты
шарф.
А когда разогнулся, так и застыл с ним в руках.
Эля? Сердце врезалось в рёбра и пропустило удар.
Но этого же не может быть! Просто не может!
Она, конечно, отрастила и покрасила волосы. И закалывала их
теперь как-то замысловато, наверх. Слегка поправилась, совсем
чуть-чуть округлилась, но ей так шло. В этом белом халатике с
ажурным волнистым краем ворота казалась особенно женственной,
мягкой, нежной. Но это всё ещё была она. Моя мечта.
Женщина, что я так и не смог забыть. Моя сказка с тёмно-синими
как южная ночь глазами, что я нет-нет, а порывался найти. Без
которой скучал. О которой думал. Из-за которой так долго тянул с
женитьбой, что будущий тесть даже поставил условие, что мы
распишемся без разговоров, как только Юлька забеременеет. А я всё
словно надеялся на чудо: встретить Эльку случайно, неожиданно,
невзначай. И, если это произойдёт, снова кольнёт, щёлкнет, тряхнёт,
то уже не отпускать. И вот — чудо произошло. Только совсем не так,
как я ожидал.
— Павел Викторович, пройдёмте за мной, — улыбнулась она
нейтрально, словно прочитала моё имя в карте и первый раз видела.
Но голос всё же дрогнул, едва заметно.
— Мы случайно не знакомы? — задержался я, глядя ей в глаза. Но
она уже справилась, взяла себя в руки.
— Не думаю, — уверенно качнула головой.
Сердце оборвалось: неужели правда забыла? Или обиделась? Не
хочет знать? Замужем?
И пусть я не увидел кольца, засомневался. Может, она права: так
будет проще.
— А когда уже можно сделать УЗИ? А фотографию ребёночка? Ручки,
ножки? Уверена, он будет похож на тебя, — не замолкала Юлька, сидя
в кабинете.
— Обычно первое УЗИ делают на сроке не раньше десяти недель. На
вашем сроке размер плода ещё не больше миллиметра, — мягко, но
уверенно поясняла ей доктор Эльвира Лейман.
— Сколько? — округлила глаза Юлия и свела вместе пальцы, почти
не оставив между ними просвета. — Миллиметр?
— Да, плод сейчас размером с маковое зёрнышко. А уже столько
неприятностей, правда? Это ваш первый ребёнок? — делала она пометки
в карте.
— А что? — закинула ногу на ногу моя невеста.
На фоне Эльвиры такая яркая, что резало глаза. Густые
искусственные ресницы. Широко прочерченные брови. Сочно накрашенные
губы. Высокие «татарские» скулы, тугие и блестящие от процедур и
средств из тюбиков, коробочек и баночек, названия которых я и
захочу, не назову. Зато миллион с лишним подписчиков в её Инстаграм
каждый день узнавал что-то новое о том, как всем этим пользоваться.
Каждый день этот миллион видел пирсинг колечком в её тонкой ноздре.
Татуировку «какие-то цветочки» на запястье. И ещё не венец её
издевательства над собой — украшенные стразами вопиюще острые и
длинные ногти. Венцом стало эпическое чёрно-белое полотно с
черепом, змеёй и прочей атрибутикой на всё бедро от задницы до
колена, что я назвал «Песнь о Вещем Олеге». Но «миллион» остался
доволен, папа одобрил, а я, мягко говоря, был в восторге. Тот я,
которого в сети она выдавала за меня. Тот, о котором адепты секты
Леди Ю только догадывались: по рукам, теням, смятым простыням,
кружкам кофе, подаркам, кольцу.