Интересно, о её беременности они уже знают? Или хотя бы эту
новость первым узнал я. Новость о том, что мы ждём ребёнка.
Я даже не понимал ещё: рад я этому или нет. А, глядя на сидящую
за столом Эльвиру, сомневался всё больше.
— Я просто заполняю карту. Так положено, — мягкой улыбкой
погасила вспышку недовольства моей невесты доктор. — Это ваша
первая беременность? Выкидыши, аборты были?
— Нет, — Юлька уверенно качнула головой. — Беременность первая.
Мы предохранялись. И пока не планировали, но… упс! — она виновато
пожала плечами, адресуя этот жест мне.
Да, ключевое слово: упс! Потому что мы не просто не планировали:
она пила таблетки, я каждый раз натягивал презерватив. Нет, я как
раз был не против ребёнка, даже хотел, это Юльке в её двадцать
четыре казалось, что ещё рано.
— Так же бывает? — я всё же не удержался спросить. — Такое могло
случиться, если мы предохранялись?
— Конечно. Какие контрацептивы вы использовали? — не подняла
головы от бумаг Эльвира, ставя пометки.
— Да какая разница какие! — сорвалась Юлия Владимировна на
гневный возглас. — Все они не дают стопроцентной гарантии. Я
беременна, чёрт возьми! Спрашивайте меня о беременности.
— Хорошо, — невозмутимо открыла доктор следующий лист. —
Утренняя тошнота? Рвота? Головокружение? Усталость?
— Вот! Да, да, да, — картинно приложила Юлька руку к голове. —
Меня даже вечером тошнит.
Брови Эльвиры, естественные аккуратные и строгие, как и вся она
в этом белом халатике, удивлённо взлетели вверх. Как же
одновременно и приятно, и невыносимо её видеть, что я никак не мог
отвести глаза.
— Давайте за ширму, раздевайтесь, ложитесь на кресло. Я возьму
мазки. Потом выпишу направление на анализы, которые потребуется
сдать.
— Котик, не скучай, — поставила мне Юлька на колени свою сумку.
И ушла ворчать и шуршать за перегородку.
— Котику предложить чай, кофе, журнал? — улыбнулась женщина моей
забытой мечты.
— Я бы не отказался от виски и сигары.
— К сожалению, у нас здесь не барбершоп. Но мы над этим
работаем.
— Тогда кофе.
— Ирина Львовна, — она открыла дверь, — будьте добры, чашечку
лунго. Эспрессо-лунго. И шоколадку. Шоколад чёрный.
Меня словно облили тем кипятком, что должен заварить кофе.
Она не забыла! Она ничего не забыла!
В груди стало так тесно, что невозможно стало вдохнуть.
Но она уже скрылась за ширмой. Латексные перчатки характерно
щёлкали, обтягивая её маленькие тёплые руки, которые мне до сих пор
снились. И острый приступ желания нарисовал её всю: обнажённую,
гибкую, с каплями морской воды на загорелой коже, с распущенными
мокрыми волосами.