В тот вечер, остановившись у скамейки, я стала искать ключи. Почувствовав взгляд старухи, я подняла голову.
«Любопытное лицо, – мелькнула мысль. – Узкий, с горбинкой нос, широкие скулы, огромные миндалевидные глаза».
– Сядь, – приказала старуха.
Не попросила, не предложила – приказала. Я опустилась на скамейку.
– Хорошо, что поставила крест. Хорошо. – Скривив губы, старуха добавила: – Камень и есть камень. Слишком давит.
На меня повеяло могильным холодом.
– Мать надо отпустить. Путы ей ни к чему.
Я всхлипнула.
– Не одиночество хуже всего – неопределённость. Все беды от неё.
Старуха вытащила лист бумаги и положила его на землю.
– Вот погадаю, и успокоишься.
Кроме небольшой таблицы, состоящей из колонок цифр, на листе ничего не было.
– На-ка, пожуй.
В моей руке оказался хлеб. Засунув кусок в рот, я стала жевать.
– Старое гадание, издалека пришло. Поди, забыли про него.
Старуха сверкнула глазами и забормотала:
– И понеслась, полетела, змеёй зашуршала, а впереди – топь. Перескочила, закликала, крылами захлопала и поднялась.
Почувствовав на плече цепкие пальцы, я перестала жевать.
– Плюнь! – крикнула старуха.
Мякиш полетел на землю, и на него опустился пыльный каблук.
– Вот тебе и «таблетка». Теперь кидай.
– Куда?
– В квадраты, голубушка. Куда же ещё?
Подпрыгнув в руке, «таблетка» упала на лист бумаги.
– Десять. Это ещё ничего, – хрипло сказала старуха.
Она расставила ноги и, устремив взгляд на таблицу, скороговоркой начала:
– Мужчина. Рядом с ним книги. Много книг. Вот и ты, глупая. Попалась, теперь служи. Тоска. Годы идут, и ничего нет. Осталась с пустотой.
Старуха подняла «таблетку» и, протянув мне, приказала:
– Снова кидай.
Хлебный мякиш упал на второй квадрат, и голос старухи повеселел:
– Очень хорошо. Всё-таки встретишь его. Накоротке. Полоса – узкая, небольшая, на ней – счастье. И для тебя, и для него. Однако болезнь его заберёт. Но не горюй – с тобой останется детство. Из него она и придёт.
Старуха сникла и, вздохнув, прошептала:
– Давай, ещё раз. Последний.
Я высоко подбросила «таблетку», и она опустилась на квадрат под номером сорок пять. Стащив с головы шарф, старуха бросила его на скамейку и воскликнула:
– И чего тебя туда понесло?! А он-то, гляди, – павлин павлином, а внутри – сплошное гнильё.
Погрозив кому-то неведомому палкой, старуха продолжала: