Под лестницей мы из кусков фанеры и картонных коробок строили, насмотревшись военных фильмов, «штаб». Там же и от дождя прятались.
Часть двора была ограничена четырьмя сараями, в одном из которых находился общий туалет с выгребной ямой. Изредка во двор заезжала ассенизаторская машина и шлангом опустошала яму. В такие моменты все жители двора старались уйти из домов к знакомым или к родственникам по известным причинам. Этот «аромат» стоял ещё несколько дней.
На черепичной крыше сараев часто отдыхал, греясь на солнце, ничей дворовый кот. Размером он был с приличную собаку, и звали его Тарзаном. Не знаю, кто дал ему такую кличку, но она полностью соответствовала этому зверю. Питался он не только крысами, обитавшими в сараях, но и голубями не брезговал. А уж когда курицу задушил, то хозяин курицы, подманив его, раскроил топором ему череп.
Полуживой, кот каким-то образом забрался на крышу и долго лежал там без движения. На следующий день он исчез.
Все забыли про него. Но на следующий год, когда солнце стало греть по-настоящему, все увидели Тарзана на его любимом месте. Посередине головы виднелся шрам, на котором не было шерсти. Шрам был шириной с палец. Мы, детвора, были очень рады видеть нашего Тарзана.
Летом, в жару, когда ездили «поливалки», мы бежали впереди и купались под их струями. А поливали они не как сейчас, напором смывая грязь с улиц, а пускали струи вверх, под углом 45 градусов. Просто орошали, причем ехали медленно.
Дворники, как можно увидеть в старых фильмах, мели улицы мётлами, одеты были в белые фартуки. Милиция тоже в белой форме была, как в фильме про Дядю Стёпу.
Когда в Доме культуры на втором этаже проводились вечера танцев под оркестр, подвыпивший народ шёл во двор и мочился на внутреннюю сторону ворот, где было совсем темно. Представьте, на раскалённый в жару асфальт попадают продукты жизнедеятельности пьяных; и соответствующий «аромат» на весь двор.
Музыку было слышно хорошо во всем дворе, так что засыпали мы дома под красивые мелодии. А ночами, когда отец расписывал партитуры для оркестра, из радиоприёмника тихо звучал джаз по «Голосу Америки».
Бабуля, так мы с сестрой называли бабушку, папину маму, была верующей, изредка ходила в церквушку, которая была в трёх кварталах от нас.
На территории церкви было небольшое, уже не действующее кладбище. Но, в дни Пасхи народ шел на это кладбище и оставлял крашеные яички и куличи на заросших могилках. И мы, конечно, тырили все эти «дары».