Казаки три дня свозили трупы в промоину перед обрывом, в одну могилу. Затем засыпали могилу, обрушив глинистые берега. А среди трупов были найдены пятеро, от одного до трёх лет, ещё живые дети! Позже ещё одного ребёнка подобрали по дороге. Детей взял к себе на воспитание мой дед, с ними выросли мой отец, его братья и сёстры. Ели с одного стола, спали на одной кошме. Вместе вшивили и мучались чесоткой. Всего у деда было 12 детей.
В 1924 году, дед передал приёмных киргизских детей в земскую школу-интернат в Пржевальске, так как создавалась автономия Киргизстана и нужна была образованная национальная интеллигенция. И вот, благодаря воспитанию в русской семье, учебе в школе и ВУЗ-ах, из этих детей выросли значимые люди Киргизстана, цвет нации! Каракеев – президент Академии Наук Киргизской ССР, Калдыбаев – ген. директор завода СЕТУНЬ (филиала Московского КБ СЕТУНЬ), Макаев – ген прокурор Киргизской ССР, Шаршебаев – главный ветврач Ошской области, Мантысов – башкарма (председатель) колхоза, Бакашев – партийный деятель.
И впоследствии, они всегда старались как-то помочь нашей семье, отплатить добром за добро! Так было в 1945 году, когда моего отца-фронтовика, с незаживающими ранами, Каракеев К.Г. сумел определить на лечение в военный госпиталь города Фрунзе, что и спасло отцу жизнь. Затем в 1965 году, когда я получил перелом позвоночника. Тогда мне в Пржевальске врачи сказали, что на ноги я никогда не встану, и жить мне осталось от силы 3 года! И опять, благодаря помощи Каракеева К.Г., меня положили на лечение в нейрохирургию при Фрунзенском мединституте. Где меня поставили на ноги, и я живу до сих пор полноценной жизнью. Помог мне Курман Гали и когда у меня возникли проблемы во время учёбы в Киргизском госуниверситете.
Во времена моего студенчества, не редко встречался со своими «сводными» братьями мой отец. Они приходили с подарками к нам в гости. Мы тогда уже жили во Фрунзе. Вспоминали своё тяжелое детство, поминали жертв 1916 года.
А на плато Кара-Курай, наверняка нет Памятного знака! А надо бы поставить! В знак величайшей трагедии киргизского народа. А ведь я остался один, кто знает это место массового захоронения! Во времена коммуняк и думать о памятниках погибшим киргизам или русским поселенцам, было опасно!
И киргизский бунт официально назывался «восстанием угнетённого киргизского народа против русского Царизма и кулачества». Иная точка зрения расценивалась как идеологическая диверсия! А ведь, в августе 1916 года было откровенное физическое уничтожение русских крестьян! Так в моём селе Ново-Вознесеновка, ныне Боз-Учук, не успевших бежать в уездный город Пржевальск, порядка 300 человек женщин, стариков и в основном детей, согнали в деревянную церковь и заживо сожгли! А в селе Кольцовка, ныне Бокомбаево, всех, от грудных детей, до стариков, – попросту вырезали, а село так же сожгли! Такое происходило повсеместно!