Крис, дослушав, нехотя встал с лавочки и с вопросом: «За что мне такое счастье?», – и помог Питу подняться на ноги.
– Это элементарное совпадение. Я не первая и не последняя «Туна» в этом мире.
– Во-первых, я не верю в случайности, только потому, что они не случайны, а во-вторых, это еще не все.
– Достаточно! – я повысила тон, оттолкнувшись назад, как обычно бывает, когда выходишь из себя. Вместе со мной назад отъехала вся лавочка с «пассажирами», Питом и Джоном.
– Ничего себе! – был в восторге Джон.
– И после этого ты все еще в себе сомневаешься? – риторически спросила Мертин.
Королева взмахнула лестницами.
Мы появились в холе, ничуть не уступавшем размерам столовой.
– Это одно из чудес Эмирии – Луч Архения. Вы никогда не настигните его конца.
Здесь было всего одно окно и его с окнами в столовой не сравнить, а даже можно сопоставить, как противоположные по стандартам: обычное, маленькое, невзрачное и его наличие мне было не понятно, ведь за ним ничего, кроме вездесущей белизны не увидишь. А самое необычное то, что здесь три, а не четыре стены. Все вокруг в буквальном смысле имело вид луча: с одной стороны тупик, а с другой белая бесконечность. Весь холл сиял этим режущим глаза светом и был совершенно пуст, а каждое сказанное слово отдавалось эхом, уходя вглубь белой бездны.
– Кто он? Этот Архений? – как всегда посыпались вопросы.
– Король былых времен Эмирии. Он как никто другой, боялся забвения и желал, чтобы все поколение вспоминали о нем, как о Великом Архении. У него получилось – он увековечил себя не только мудростью правления, но и своим творением. Ценой этому была собственная жизнь. Теперь Луч Архения символ его любви к родному народу: она так же бесконечна, чиста и величественна. Эмиряне называют Луч Архения памятником их Великому королю. Считается, что данное сотворенное им чудо и есть сам Архений, здесь покоится его душа.
– Присаживайтесь, – указала она в сторону окна. Вопрос только в том, что там не на что садиться, нет ничего похожего на стул или лавочку. – Сядь! – она силой надавила мне на плечи. Самое забавное, что я на что-то приземлилась, и это был не пол. Я сидела на невидимом стуле, делая все возможное, чтобы его рассекретить, но вскоре я поняла, что совершенно бессильна и, разочаровавшись, сложила руки на колени, а подняв глаза, я встретила улыбающийся взгляд Мертин и исподлобья смотревших «Twins».