Бэкон обладал всеми знаниями для написания шекспировских произведений. Он был и композитором, и лингвистом, и юристом. По отзывам его духовника д-ра Вильяма Роули и поэта Бена Джонсона, у него были и философские, и поэтические способности. Первый из них говорил: «Если бы я помыслил, что Бог излил на кого-нибудь из нынешних людей луч познания, то это относилось бы к нему. Он прочитал много книг, но знания его происходят не от книг, но из самых основ и понятий внутри него самого».
Сэр Френсис Бэкон обладал прекрасными знаниями законов и этикета королевского двора, много путешествовал по миру. В его огромной библиотеке были книги, которые были процитированы в пьесах Шекспира.
Шифрованное число сэра Френсиса Бэкона равно 33. Подсчитано, что в первой части «Короля Генриха Четвертого» cлово «Френсис» встречается 33 раза на одной странице. Исследователи утверждают, что даже дух политики, религиозные, философские и педагогические идеи, которые присутствуют в пьесах Шекспира, созвучны убеждениям Ф. Бэкона. И что даже Аристотеля они одинаково неверно цитируют.
«…В этой удивительной душе (Ф. Бэкона) были неведомые глубины и обманные мели, неожиданно перемежавшиеся и ставящие внимательного наблюдателя в тупик….. Взаимопроникновение многого множества изменчивых стихий – вот его натура. …Полет бесстрастных рассуждений, ненасытное честолюбие, муки чрезмерной чувствительности, гложущая гордость, бездна безупречнейшего вкуса сталкивались, смешивались, вспыхивали, струились, обливая потаенный его состав тонким лоском змеиной кожи… Мысль его радостно парила среди теорий и возвышенных идей, но всевозможные привады бренного бытия не меньше манили Бэкона – великолепие роскошного достатка – запутанность дворцовых интриг – изящество пажей – свеченье радужных стекляшек…
….он был и не ученый, и не поэт. В литературе, несмотря на отточенность и яркость слога, он остался прозаиком… То же самое, что толкало Бэкона писать прекрасную прозу, привело его к крушению духа и судьбы. Возможно, всегда гибельно не быть поэтом. Его воображение, при всем великолепии, было ограничено: оно не проникало в суть вещей. А среди прочих – и собственная суть, собственное сердце было для него закрыто…..
…Он так и не догадался, до какой степени ему не чуждо ничто человеческое… Хочется отвести взгляд от невольного предателя, возвышенного клеветника, редкого умницы, увязнувшего в самим же им для себя свитой смертной паутине….