Предвкушение боя и азарт игры с князем и его подданными придали волосам Рэкста мрачный блеск багряного огня. Во взгляде внятнее проступила хищная желтизна.
– Какая встреча… Людишки забыли, а вот я помню, кто отстоял порт в споре с южанами. Теперь ты староват, – шепнул бес. Принюхался по-звериному, шумно фыркнул. – Но беда не в возрасте… Ты истинный алый, в сердце твоем ярко горит честь. Ты готов убить неправого любой ценой! Но, одарённый дурак, загляни в душу свою и ответь: есть ли правда в нынешнем поединке? Я говорю о высшей справедливости. И признаю, она дарует алым призрачный шанс на победу, даже когда их противник – я, багряный бес. Но сегодня ты вышел защищать всего лишь потного вора, которого я желаю заменить на другого вора, пока не вспотевшего. Ведь он еще не получил ключ от казны.
Бес запрокинул голову и рассмеялся. Площадь вздохнула разок – и снова принялась синеть от нехватки воздуха и избытка впечатлений: старый боец дрогнул, ссутулился… и поник головой. Полуседые пряди закрыли морщинистое лицо. Обладатель двуручника смотрел на мрамор постамента, по которому уже два века куда-то шагал первый князь. Он, как утверждают летописи, был тот еще непоседа, он, даже медный, не застыл в горделивой позе властителя, а бежал, весь в делах.
– Жаль, ты не родился, когда я убивал его, – кивнув в сторону памятника, промурлыкал бес. – В нем была правда, пусть и негодная мне. Жаль… тогда за его спиной не нашлось ни одного алого твоей силы дара и, – бес кивнул на молодого бойца, – его возраста. Тогда тоже было скучно. Эй, ты решил? Жизнь, отданная за вора – это честь или позор?
Голова нищего ноба дернулась, будто он получил увесистую пощечину. Сивые волосы окончательно спрятали лицо, вмиг сделав воина – стариком. Медленно, ужасающе медленно, пожилой боец кивнул. Слепо развернулся и побрел прочь, спотыкаясь…
И тут, наконец, толпа взорвалась проклятиями, заготовленными для беса и безнаказанно отсылаемыми теперь в спину человека. Откуда-то возникли в единый миг комья грязи и навоза, увесистыми плюхами позора они полетели, пятная и без того убогую одежду ноба, отказавшегося от боя… А бес – хохотал.
Оборвав смех, он резко повернулся к молодому бойцу. Из взгляда ушла желтизна, с волос стекли искры багрянца.
– Служить законному князю – честь, – красивым низким голосом сообщил мужественный защитник города.