– Граф Роберт, ваше предложение – огромная честь для меня, о которой я не смел даже мечтать! Но я служу сэру Гаю.
Еле слышный вздох, которым были сопровождены сказанным им слова, услышали и Робин, и Вилл. Слегка прищурив глаза, Робин, не отрывая взгляда от Джеффри, произнес:
– Жаль. Но твой ответ свидетельствует о том, что я не ошибся в тебе. Надеюсь, твой господин сумеет однажды по достоинству оценить твою верность данной ему присяге и наконец соберется с духом признать тебя тем, кто ты есть на самом деле.
Джеффри вздрогнул и впился в Робина удивленным и настороженным взглядом, заметив который, Робин рассмеялся:
– Нехитрая загадка! Достаточно приглядеться к тебе чуть внимательнее. Только, в отличие от сэра Гая, тебе досталась цельная и твердая натура. Увы, в ущерб тебе самому.
– Сэр Гай ни о чем не догадывается, – помедлив, сказал Джеффри, – да и моя мать была не единственной из удостоившихся такой сомнительной чести.
– Ясно! – усмехнулся Робин. – А ты сам не станешь навязываться своему господину. Ну, твое дело. Ответь мне вот на что, если сможешь. Когда еще нам с тобой доведется поговорить так доверительно, да и доведется ли? Одиннадцать лет назад у сэра Гая в оруженосцах был один юноша.
– Вы желаете узнать, как сэр Гай обнаружил, что юный Гарри служил вам? – понял Джеффри. – Однажды, обращаясь к сэру Гаю, он оговорился и назвал его вашим именем.
– И этой малости оказалось достаточно? – с болью поморщился Робин.
– Для сэра Гая – да. Но ведь он и не ошибся: Гарри действительно служил прежде всего вам и только потом – сэру Гаю.
– А ты служишь прежде всего сэру Гаю, – вмешался Вилл, наблюдавший за Джеффри все время, пока тот разговаривал с Робином. – Не могу уложить в голове твою преданность Гаю Гисборну, известную всем и каждому, и внезапную заботу о моем сыне! Не поможешь разобраться? Это ведь ты оказался настолько любезным, что отправил в Веардрун гонца, когда Дэнис угодил в подземелье Ноттингемского замка?
Скользнув быстрым прохладным взглядом по лицу Вилла, Джеффри позволил себе легкую усмешку:
– Всегда питал слабость к вашему сыну, сэр Уильям. Этого достаточно, чтобы у вас в голове воцарился порядок?
– Да, я помню самое первое выражение твоей приязни к нему, – очень недобро усмехнулся в ответ Вилл. – Нож у горла семилетнего мальчишки, если мне не изменяет память.