- Саш, как ты? Тебе лучше? – Синицына присела на корточки возле
меня, вынимая из сумочки бинты и… темно-желтую коробочку с
выдавленными на картоне пальмами – сигареты. – Саш, скажи, что
лучше! – потребовала она, не собираясь принимая за ответ мою улыбку
разбитых губ.
- Ну, лучше, - согласился я и потянулся к пачке сигарет. – Давай
это сюда!
- Нет, скажи, что лучше без всяких «ну»! – она отдернула руку с
желто-коричневой коробочкой.
- Ай, мне смеяться больно. Пожалуйста, не смеши, - попросил я и
ловко поймал ее руку.
- Я не «Ай»! – она недовольно поджала губки, тем самые, нежные,
которыми недавно целовала меня от взрыва эмоций.
- Ах, да, я забыл. Извини, - прежде, чем открыть коробку, я
прочитал рельефную надпись: «Никольские». Ниже чуть мельче:
«Сигареты с фильтром первого класса из лучших сортов ямайского
табака». Никольские, так никольские. Вот курить с моими губищами
будет точно проблемой. Как только Айлин отважилась поцеловать меня
в них.
- Давай сначала помажу раны. Этим надо, - Синицына достала
маленькую баночку с каким-то зельем. – Сказали, нанести толстым
слоем и наложить повязку. И еще это… - в ее пальцах появилась
другая склянка, - этим надо мазать синяки и шишки.
- Успокойся ты. На мне заживает все, как на собаке. Кровотечения
уже нет, - я размял непривычно толстенькую и длинную сигарету,
сунул ее между распухших губ. – Хотя, синяки, шишки, давай
намажем.
- Я посмотрю, как там, - настояла Синицына осторожно потянув
край моей расстегнутой рубашки.
- Здесь не зелье нужно, а побольше воды, чтобы кровь отмыть, - я
чувствовал, как неприятно липнет рубашка к телу.
- Тебя точно ножом ударили! Саш, признавайся, ножом? – она
испуганно смотрела то мне в глаза, то на мой живот.
- Если бы ножом, моя девочка, то там был бы глубокий порез. Но
его же нет, - успокоил я ее, зная, что рана частично
затянулась.
- Откуда тогда столько крови? – не унималась она, осторожно
касаясь пальчиком моего тела чуть ниже ребер. – И еще шрам у тебя
здесь какой-то. Два шрама.
- Это старое. С прошлой жизни, - пошутил я, наконец разобравшись
с устройством зажигалки, надавил на бронзовую кнопку. Щелчок и
крошечный язычок пламени позволил мне прикурить.
- Все ты обманываешь. Так больно? – она погладила ладошкой,
липкой от крови живот. Погладила очень осторожно, нежно.