- Надо же какие мы умные! Устремленные! – услышал я смешок
Ковалевской, сидевшей позади меня.
Ее поддержал кто-то колкими шутками и соседнего ряда. Айлин,
сидевшая со мной рядом, улыбнулась и подмигнула мне – она всегда со
мной, всегда за меня.
На перемене я вышел покурить, стоял в сторонке от ребят из
нашего класса, стоял один. Лишь к концу перемены ко мне подошел
Рамил Адашев из параллельного класса, удивился, что я курю и
угостился сигаретой. Адашев – хороший парень, добродушный, никогда
не шестерит всяким властным персонам вроде Сухрова. С ним есть о
чем поговорить и сожалею, что прежний граф Елецкий не нашел в его
лице друга. Исправляя эту ошибку, я немного поболтал с Рамилом,
предложил встретиться на том же месте в следующую перемену. А когда
я вышел под портик центрального входа перед последним уроком, за
мной увязалась Айлин. Все пятнадцать минут до звонка она
старательно уговаривала не драться сегодня с Сухровым, даже
предлагала сбежать вместе с ней с заключительного урока. И когда я
отказался, расплакалась. Подошел Адашев, и узнав в чем причина ее
расстройства, лишь сказал:
- Ну, держись, брат. И ты, Айлин, держись. Знаю, вашего Сухрова
не одолеет даже наш Звонарев. Увы, тут тебе никто не поможет.
Хочешь, с тобой пойду для поддержки?
- Нет, Рамил. Думаю, там интересного будет мало. Но если есть
желание, приходи на пятак, - ответил я. Хотя зря так сказал – это я
уже понял по пути в класс. Адашев лишним бы не был, постоял бы с
Айлин – все ж ей не было бы так одиноко среди поклонников Сухрова.
Но ладно, поскромничал, не захотел его напрягать. Может сам
придет?

Последний урок – урок имперской литературы я просидел, почти не
слушая преподавателя. Да, и эта дисциплина важна тем более для
дворянина, который не хочет оказаться в невыгодном свете среди
образованных людей. Ведь не знать высоких стихов Эллы Лавровой,
поэм Афины Бабич или величайшего цикла исторических романов Данила
Соболева хотя бы в общих чертах – это как бы даже неприлично.
Однако, сейчас меня беспокоили другие вопросы. Вопросы состояние
моего тела, мышцы которого весьма побаливали после вчерашней
изнурительной тренировки. Увы, сегодня в них было еще меньше силы,
чем в последние дни прежнего владельца этого тела. Прикрыв глаза, я
последовательно сканировал состояние рук и ног, тонус сосудов и
отклик нервных связей. Поскольку еще много дней – может недели две
– я не смогу сравниться с Еграмом в силе, выход один: обойти его в
быстроте. Ах, да, еще магия. Полагаю, перед началом поединка,
Сухров, уже зная о моих способностях, потребует запрета на
использование магии. Конечно, я могу не принять такие условия, но
обычно в таких случаях поединщик не обладающий магией, использует
холодное или механическое оружие, например, зубчатый резак, и это
не считается зазорным.