Неровный свет освещал
худощавого, даже тощего, незнакомца, который мог бы сойти за
человека, если бы не длинные, неестественно белые волосы,
бледно-серая кожа и заострённые уши. Скуластое лицо имело тонкие
хищные черты, и было искажено болью, а взгляд выражал лютую
животную ненависть. Со лба к уголку губ, прямо через левый глаз,
спускались причудливые символы, чёрной краской намалёванные прямо
на коже. Во взгляде читались отчаяние и злоба. Он напоминал
загнанного в угол зверя, готового к последнему отчаянному
прыжку.
–А я ведь думал, про упырей – это всё сказки, детей пугать… –
проговорил Таринор.
В ответ тот что-то яростно
прошипел на неизвестном наёмнику языке.
–Нет, всё же ты не упырь. Хотя если б я увидел тебя волочащим
овечью тушу… – Таринор заметил прижатую к неровно вздымающейся
груди существа руку, из которой сочилась тёмно-алая кровь, пачкая и
без того не особенно чистую рубаху. – Крепко я тебя порезал. Кто ж
ты такой?
–Revanin! – сорвалось с бледных
губ. –Revaninfeige!
Таринор пригляделся к символам
на бледном лице противника, и тут наёмника осенило: ему удалось
изловить самого настоящего тёмного эльфа. И, возможно, сломать ему
рёбра.
– Надо б тебя связать да
возвращаться, – Таринор вынул из сумки верёвку и принялся вязать
побеждённому ноги. Удивительно, но тот и не пытался
сопротивляться.
– Среди людей сейчас тоже
принято… мучить жертву перед тем, как убить? Что ж… мы не столь
различны… – прерывистый голос эльфа звучал тихо, но уверенно, с
ноткой презрительной злости и неуловимым акцентом.
– Жертва? Сейчас ты, скорее,
трофей, – наёмник старался затянуть узлы как можно крепче: кто
знает, что взбредёт ему в голову. – Смотрю, по-нашему
заговорил. Мы и впрямь не столь различны: боль развязывает
вам язык так же, как и людям.
– Узлы крепки. Но я не
собираюсь никуда убегать, – злобно процедил эльф.
– Ага, как же! Можно подумать,
желаешь смерти. В таком случае я сильно от тебя отличаюсь. Нет уж.
Не свяжу – удерёшь, только тебя и видели.
– Желаю. Удивлён? Я желаю
смерти, – оскалился эльф, направив пронзительный взгляд прямо в
глаза Таринора, но тут же с гримасой отвернулся, когда тот поднялся
на ноги. – Прошу только убрать свет от лица.
– Какие мы нежные! – усмехнулся
наёмник. – Что ж, могу тебя обрадовать. Местные с тобой
церемониться не станут. Наверняка завтра же вздёрнут. Ну, или
сожгут. Тут уж как старосте заблагорассудится.