– Непременно запишу, Маркус! Как раз
хотел отправиться дополнить записи и вздремнуть. Надеюсь, не залью
всё чернилами. Встретимся на ужине!
Маг рассчитывал вволю
выспаться, но сон никак не хотел приходить на смену тревожным
мыслям, поэтому, вздремнув, по ощущениям, не более часа, он
отправился гулять по кораблю.
В течение дня Маркусу удалось
так или иначе узнать об остальных попутчиках, которые тоже были
приглашены капитаном в кают-компанию на ужин. Ими оказались не
слишком общительный гном-купец Норедин и миловидная остроухая
девушка из Халантира, государства эльфов, что лежало между Энгатой
и Ригеном.
К сожалению, магу не удалось
узнать даже её имени. Едва он с ней заговорил, она тут же сослалась
на неотложные дела и сбежала. «Какие дела могли быть у пассажира
корабля? – недоумевал Маркус. – Разве только выспаться как
следует.» Ещё один попутчик весь день не покидал своей
каюты.
– Должно быть, бедняге совсем
худо, а Тиберий не добрался до него со своей чудесной настойкой, –
подумалось магу. – Что ж, познакомимся вечером.
Дождь начался после полудня и к
вечеру успел превратиться в настоящий ливень. Корабль качало из
стороны в сторону, и Маркус начал волноваться, хоть пока что ничего
не предвещало беды. Разве что передвигаться по палубе стало
сложнее, так что маг вернулся к себе.
Чтобы успокоиться, он извлёк из
сундука книгу в простеньком переплёте, которую хотел прочитать вот
уже почти год, но никак не мог найти времени. Точнее даже не
пытался найти. Записи путешественника, которым автор дал
бесхитростное название: «О странах и странствиях. Путевые заметки».
Оставалось надеяться, что у Тиберия хватит фантазии назвать свой
труд как-нибудь любопытнее.
А ведь Маркус теперь и сам стал
в какой-то мере путешественником. Декану Огня покидать Вальмору
запрещалось, но прежде, будучи вербовщиком, он нередко покидал
остров в поисках талантливых юных магов. Именно последняя такая
поездка изменила всю жизнь Маркуса Аронтила, сведя с мальчишкой,
который заменил ему сына.
Маг лёг на кровать и посмотрел
в потолок, выуживая из памяти события более чем пятилетней
давности. «Отчислен за учинение беспорядков и отсутствие
дисциплины». Бумага, поделившая жизнь на «до» и «после». Вспомнил
он и ледяной взгляд архимага, хладнокровно рвущего на части
прошение о восстановлении, которое Маркус писал целую ночь, с
трудом находя оправдания и подбирая слова, придумывая мотивы и
причины.