В общем, теперь скучать не приходится. Жаль, нет рядом Моей Гитары и Любимой Жены, с которыми всегда всем делился… Ладно, как-нибудь обойдусь. Тёток офигенных на мой век хватит. А говорящая гитара… Эка невидаль!
В цирке, что ли, с ней выступать?
* * *
Дядя позвонил неожиданно.
В семнадцать лет я учился на первом курсе Института. Перспектива, утверждённая Отцом: за ближайшую пяти летку получить высшее техническое образование и превратиться в Настоящего Инженера. Поэтому, когда раздался звонок Дяди, я сидел в тоске перед листом ватмана и вяло прикидывал эпюру каких-нибудь поперечных сил или внутренних усилий при прямом изгибе.
Дядин театральный шёпот в трубке гулко рванул ухо. «Бросай всё, хватай гитару, ноги в руки – и ко мне. Это шанс!!!»
Как два родных брата могли вырасти настолько разными, ломали голову многие. Но никому не открылась тайна, почему младший – мой Отец – стал промышленным специалистом и уважаемым человеком, а старший – Дядя – цирковым музыкальным эксцентриком.
Клоуном.
До цирка я домчался мигом, даже не запыхавшись. Сказались занятия спортом, желание свалить куда угодно от напряжений ущемлённой балки – и то, что цирк был в паре минут ходьбы от нашего дома, из окна видать. В центре старого Промышленного Города всё недалеко.
Какая-то у них там лажа случилась с гитаристом, и к началу представления в рядах циркового биг-бэнда зияла брешь. Дядя счёл, что это шанс, который нельзя упускать, и подсуетился: просто так в профессиональные коллективы не берут. И не просто так – берут с большим скрипом.
«Времени на предварительные ласки нет, – сказал Дирижёр и окинул меня скептическим взглядом: выглядел я неприлично молодо. – Ноты читать умеет?» «Легко! – уверил Дядя. – Моя школа».
Мы взлетели по главной лестнице с мраморными перилами и двусмысленными объявлениями по обе стороны: «Дети до пятилетнего возраста проходят в цирк на руках». Нырнули в служебный ход и стремительно двинулись через узкие пахучие лестницы и коридоры, крашенные-перекрашенные тусклой масляной краской. Впереди нёсся Дирижёр, следом поспевал я, замыкал шествие Дядя – в намерении насладиться моим триумфом.
«Значит, так, – Дирижёр говорил через плечо, почти не оборачиваясь, – твоя задача – делать всё по-писаному. Тютелька в тютельку, как в партитуре. Что такое тютелька в тютельку, знаешь?» От нервного зажима я брякнул: «Тютелька в тютельку – это гномики трахаются!»