Я встала, спустила пониже скатавшуюся юбку и осторожно подошла к
трупу.
Да, неприятное зрелище.
Да, страшно до чертиков.
Да… Теперь это моя работа.
Покойного звали Феофан Фойт. Имя, будто ребенок набрал в рот
карамелек и пытается говорить с набитым ртом. Директор и
художественный руководитель театра "Кристалл". Женат, двое взрослых
детей. Убит в собственном кабинете.
Следов крови здесь не было, потому я собралась с духом и
предположила:
– Яд?
– Предположительно, – кивнул детектив. – Бедняга едва ли понял,
что его отравили. Точнее нам скажут криминалисты.
– Я могу сказать!
– Что? Не понял?
Детектив Скотт реально не понимал. Может, он не читал мое досье,
может, всё дело в предрассудках. Но всё говорило о том, что
способностями моего фамильяра он не интересовался.
– Позволь мне поработать по специальности.
Мортимер Скотт нахмурился и демонстративно шагнул назад.
Я шепотом позвала змейку и мотнула головой в сторону
покойного.
– Не-е-ет! – запищала левая.
– Яночка, нам не хочется этого делать!
– Я испорчу фигуру!
– Ну, милые мои, – я ласково погладила каждую голову, а затем
строго ткнула пальцем в труп. – Мы на работе. Пора узнать имя
убийцы, не считаете?
Детектив Скотт наблюдал за моим общением с фамильяром с
предвзятым равнодушием. Магов нынче развелось, ага. Хотя
змея-мутант, конечно, вносила раздрай в устоявшиеся убеждения.
Разве можно надрессировать змею, еще и трехглавую. Хм… Кто знает?
Себя он считал детективом, а не цирковым дрессировщиком. Всякое
может быть.
Тем временем, фамильяр ёрничал. Бросил жалобный взгляд на меня,
но понял, что работать все равно придется. С самым брезгливым
выражением лица змеиные головы приблизились к телу.
– С тебя, хозяйка, десяток перепелиных, – решила поторговаться
центральная.
– Будет вам ужин, будет! Давайте, кусайте уже кто-нибудь.
Горестно вздохнув, центральная голова зубками вцепилась в
запястье покойного.
Искра!
Яркий блик пролетел перед глазами, погружая разум в темную
бездну подсознания. В темноте теряется зрение, но обостряется
слух.
У правого уха послышались шепотки, через секунду ставшие вполне
различимыми.
"Браво, Доменик!" – услышала я голос в глубине
подсознания. В следующий миг тишина поглотила пространство.
Последние слова Феофана Фойта застряли в памяти, моей и змеиной.
Центральная голова разжала зубки и с отвращением шарахнулась от
покойника.