Два стражника при Канцелярии принесли
высокий белоснежный круглый столик. На него я водрузил кубок. На
расстоянии около трех метров от нас образовался полукруг из
зрителей, за спинами дер Вирго и сотника стояла пятерка гвардейцев
и покупатели черноягодских поместий. Кстати, сама процедура
передачи прав собственности заняла около десяти минут. Сегодня, при
виде лэрга, чинуши едва не начинали летать, а пытавшийся ставить
палки в колеса эрин, только копытом не бил, угадывая пожелания
Турина до их озвучивания. Без всякого злорадства, а для
использования в работе, отметил — почуяло крапивное семя, как
зашатались под ними стулья, учитывая новую метлу.
Сам ритуал был довольно простым. Рез
по ладони, передача ножа дер Ингертосу, повтор им процедуры, и наша
кровь смешалась в крепком рукопожатии над кубком. Клятва принятия в
Дом, если отбросить весь пафос и витиеватость речей обязывала меня
блюсти по мере сил интересы дер Ингертоса, защищать его честь и
имущество, позаботиться о семье, в случае гибели. И все остальное в
таком духе. Маг в свою очередь, кроме перечисленного, обязан был
«хранить верность Дому и главе Сумеречных», «беспрекословно
выполнять» мои приказы, «приходить на выручку другим членам», «не
проливать их кровь», «действовать только во благо», «преумножать
славу, богатство и влияние» и прочее, прочее, прочее.
Подобные сентенции настораживали и
давали простор для фантазии. Учитывая, что не только «благо», но и
«интересы» каждый член мог понимать по-своему в силу специфики
человеческого мышления. В результате, без точных формулировок все
походило на принятие в скауты на западных территориях Альянса.
Например, мне известно великое множество способов отправки
пассажиров в царство Мары без всякого пролития крови, если же сюда
присовокупить магию, алхимию, зельеварение и богов, то количество
методов возрастало на порядок.
Мысли не мешали процедуре, и после
строк: «и засвидетельствует наш договор истинная кровь», сначала
маг погрузил в нее, ставшую почти черной, родовое кольцо, затем
пришел мой черед, и в отличие от предшественника, вся жидкость
мгновенно впиталась в печатку.
У меня же мгновенно закружилась
голова так, что повело в сторону, с трудом поймал равновесие и
устоял на месте, уцепившись руками за столик. А затем все чувства
смело опустошение, из разряда тех, которые возникали после
труднейших побед, когда выкладываешься на двести, где и на триста
процентов, и совершенно не остается сил ни на что. И хочется не
орать дебильно «йес» и прочую ерунду, а просто завалиться в кровать
и проспать часов тридцать. И чтобы ни одна сука не потревожила.