Безупречен, как бог, и внезапен, как бред,
И пойду по песку к кромке волн океана,
И пойду по воде – в предрассветную тишь,
И барахтаться будет счастливо и рьяно
В полусонной волне полусонный малыш,
И потом – встанет солнце, играя и грея,
Пробираясь сквозь волны до самого дна,
И пойдут корабли к берегам Эритреи,
Где земля и вода от закатов красна.
И поверю, что сбудется вечное чудо —
Снова солнце раскрасит туманный рассвет…
Ну а зиму, наверное, снова забуду,
Как забыл триста зим и три тысячи лет.
[17]Корсар отчего-то прочел это стихотворение вслух. Они по-прежнему сидели с Ольгой Беловой в том же ресторанчике.
– Забавный стих… – задумчиво проговорила Ольга. – Откуда это?
– Не знаю. Вспомнилось отчего-то сейчас.
– Итак, теперь я начну спрашивать, господин Корсар?
– Ольга, а вам… не страшно?
– Страшно? Страшно было на Цейлоне, заложницей у «Тигров освобождения». Да и то – не очень. А с вами, я думаю, будет интересно. Когда вокруг свистят пули, материал обещает стать сенсацией.
– Если доживете до публикации…
– Я постараюсь. Обычно у меня – получается.
– The Daily Majestic это все интересует?
– Я же говорила – работаю со многими информационными агентствами. И за сенсацию можно получить весомый гонорар.
– Настолько, что вы готовы рисковать?
– Да. К тому же я – журналист.
– «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется…»
– А дело – тем более.
– И это – обязывает?
– Нет. Просто – нравится. А что у вас с глазами, Корсар?..
– Соринка попала…
– Это когда за вами гнались двое с пистолетами? Или – раньше?
– Оля, вы точно хотите все это знать? Такое впечатление, что я – как заразный… И Сашка Буров, возможно, погиб из-за меня…
– Погиб?! Это тот, который вчера…
– Да. Или – серьезно ранен.
– В него тоже стреляли?
– Сбила машина. Намеренно. Его приняли за меня.
– Вы мне не показались сильно похожими…
– Я уехал на презентацию. Он, видимо, решил подурачиться – надел мой пиджак, шляпу, темные очки…
– …и мне он не показался дурашливым… до такой степени.
– Мы выпили крепко. Вот и…
Корсар почувствовал вдруг слабость: опять приступ? Все словно потемнело вокруг, он смотрел на Ольгу и чувствовал, что не понимает ее слов… И больше всего он боялся сейчас – немотивированного порыва гнева или ярости…
– Я… перестал порой узнавать окружающее… – с усилием проговорил Дима, добавил: – И – самого себя… в последнее время…