- Ты можешь сколько угодно пытаться дурачить господина дознавателя, но рано или поздно я выведу тебя на чистую воду, ведьма, - сказал, словно выплюнул, он.
Иннэль посмотрела вслед уходящему Аллану и уселась на топчан. В подземелье было прохладно. Иннэль обхватила себя за плечи и забралась с ногами на лежанку. Слезы снова полились у нее из глаз. Ей было жалко и пожилого отца, кого смерть настигла так неожиданно и невовремя, ей было жалко и девушку в голубом, неизвестно кем приходящуюся старику и господину Рошшелю. Но кто же она? Вряд ли она была женой старика: слишком уж большая разница в возрасте. Хотя кто знает, какие традиции есть в этом мире? И еще Иннэль подметила пару теплых взглядов, которыми обменялись девушка с Кэрвертом. Может, это жена или невеста дознавателя, вдруг подумалось Иннэль, и сердце отчего-то сжалось. Да какое ей дело до того, кем они друг другу приходятся, рассердилась на себя Иннэль. Это не ее дело! Она сердито сбросила жучка, который сдуру забрался ей на руку.
Время шло. Свет солнца, ползущий по стене, из золотого стал медным. На землю наползал вечер. Скоро ночь. Вряд ли кто-то вспомнит об Иннэль до утра, с обидой подумала девушка, а она даже толком ничего не ела. В дороге перекусили наспех, а у Иннэль от волнения и скачки не было аппетита. Сейчас голод напомнил о себе. Едва Иннэль подумала об этом, как ей, к тому же, страшно захотелось пить. Стало жальче себя во сто крат. Иннэль сжалась в комочек и заплакала.
Когда-то давно… сейчас Иннэль казалось, что это случилось совсем с другой девушкой… она слушала на ютьюбе «Самую грустную песню». Запись брачного пения чешуегорлого мохо. Звонкое раскатистое пение разносилось по лесу, и Иннэль представляла себе его – серую птичку, напрягающую изо всех сил горлышко, чтобы родить пронзительно красивый и нежный звук. Но на зов мохо никто не откликнулся. Не мог откликнуться. Потому что он остался один-оденешенек на планете Земля. Все его сородичи умерли. Через год орнитологи объявили этот вид птиц вымершим. Иннэль слушала переливчатую песню мохо и рыдала. Муж подошел к ней как раз в эту минуту, но Иннэль не смогла объяснить ему, почему она плачет. Она просто обняла мужа изо всех сил, завернулась в его объятья, чтобы пережить боль. Сердце обливалось кровью при мысли о маленькой птице, в полном одиночестве зовущей в лесу свою возлюбленную. В отчаянье, в безнадежном ожидании чуда. Чуда, которое так и не случилось. Знал ли мохо об этом? Догадывался ли он о своем беспросветном одиночестве? Или жил несбыточной надеждой?