Откуда-то из угла к старику подскочил худощавый костистый мужчина, одетый в зеленый камзол. Иннэль, вся поглощенная разворачивающейся на ее глазах трагедией, не обращала на него раньше внимания.
- Я сейчас удвою обезболивающее, - пообещал мужчина, и Иннэль догадалась, что это был лекарь.
- А какой яд, вы не смогли определить? – поинтересовался дознаватель, но лекарь лишь развел руками.
- Прошу прощения, господин Рошшель. Но в моей практике такого яда ни разу не встречалось. Я, конечно, дал его сиятельству все возможные противоядия. Не исключено, что это затормозило развитие болезни, но…
- Но?
- Но вашему батюшке становится все хуже и хуже. Я не могу исключить печального исхода дела.
Иннэль увидела, как на лице дознавателя заходили желваки. Он кинул взгляд на девушку в голубом, и она ответила ему тревожным взглядом.
- Я попытаюсь помочь, - сказал дознаватель, засучивая рукава.
- Бесполезно, - остановил его старик. – Ты думаешь, я сам бы себе не помог, если бы мог? И лекарь уже не в силах ничего сделать. Это был не простой кабан. Но я… - тут старик застонал.
Иннэль всхлипнула и тут же испуганно закрыла рот руками, но она уже успела привлечь к себе внимание. Девушка в голубом бросила на нее взгляд и тут же вопросительно и строго глянула на Кэрверта.
Тот спохватился и сделал знак своему помощнику.
Но Иннэль не нужно было приказывать уйти: она и сама тяготилась сценой, невольной свидетельницей которой оказалась, и поспешила покинуть спальню. Посторонние вышли, и дверь закрылась, отрезая внутри больного с лекарем, Рошшелем и девушкой в голубом.
В коридоре Аллан вполголоса перекинулся парой слов со слугами и повернулся к Иннэль:
- Иди за мной!
Иннэль торопливо отерла последние слезы и послушно пошла за помощником дознавателя.
Они спустились вниз, и Иннэль с содроганием поняла, что ее ведут в подземелье. Горькое чувство затопило девушку: несмотря на снисходительность Рошшеля, несмотря на то что никто так и смог доказать ее вину, ее все равно будут считать ведьмой. И поблажки ей не будет.
Иннэль послушно вошла в камеру, где стоял топчан на чурбаках с охапкой сена, и с укором взглянула на Аллана, который запирал за ней решетку.
- За что вы так меня невзлюбили? – невольно вырвалось у нее.
Рябой парень остановился. Его голубые глаза смотрели на Иннэль холодно и непреклонно.