— И не надо на мне своё женское
обаяние испытывать, Александра Ивановна. Ваша харизма на меня
совсем не действуют.
— Малолетками не интересуюсь, —
съязвила начальница в ответ и постучала в дверь: — Скорую помощь
вызывали?
Внутри их ожидала молодая семья,
состоявшая из двоих детей примерно полутора и четырёх лет, нервного
мужчины и девушки, со страдальческим лицом удерживающей раненую
конечность здоровой рукой так, чтобы обмотанный бумажным полотенцем
палец находился выше головы и смотрел прямо в потолок.
— Вы руку вниз опустить не можете? —
уточнил Толик. — Или вам так легче?
— А так кровь меньше течёт, — просто
ответила страдалица, — я и так всю кухню залила, пришлось даже на
улицу выйти, чтобы дети успокоились и не плакали... А там я и сама
в себя пришла. И кровь унялась. И даже боль поутихла. Но сейчас
опять дёргать стало...
Она наморщила лоб и вздохнула.
— Вы только не ругайтесь, ладно? Я
вообще не хотела скорую вызывать — ну, в первый раз порезалась, что
ли... Но кровь всё текла и текла, я испугалась и позвонила.
— И правильно сделали, — Толик
раскрыл укладку и обратился в главе семейства: — Вы не могли бы
увести детей? Мы сейчас будем проводить осмотр и накладывать
повязку — а подобные зрелища не для детских глаз.
Лицо старшего мальчика сложилось в
недовольную гримаску, и он сходу, без разгона, завыл на одной ноте
— так, как обычно ноют привыкшие к истерикам дети: без слёз,
требовательно и противно. Младший подхватил волну и тоже разразился
плачем, слизывая бегущие из носа сопли и вырываясь из отцовских
рук.
Рысь поморщилась и предложила другой
вариант:
— А давайте это мы с вами куда-нибудь
переместимся. Желательно туда, где можно присесть.
— Если только кухня, но там ещё не
убрано.
— Беспорядок нам не помещает, —
Александра подхватила хозяйку под локоть и вывела из комнаты. —
Толя, дверь закрой и никого не пускай. А вы показывайте и
рассказывайте, как дело было.
— Так вот же, — пациентка указала на
блендер со стеклянной чашей, по стенкам которого было размазано
варёное мясо вперемешку с кровью, — мне надо было Тимоше курицу
перемолоть, а волокна на нож намотались, и всё застопорилось. Я
крышку сняла и полезла внутрь, чтобы их снять...
— Пальцем полезли? — Рысь тем
временем сняла пропитанный кровью бумажный ком, осмотрела рану и
взглядом велела Толику вводить обезболивающее.