— А что случилось-то, — уточнил
Толик, — аппендицит?
— Нет, — доктор устало потёр лоб и
стянул маску с лица на подбородок, — желчный удаляли, по экстренке
привезли. У них же там нет полноценного медицинского стационара,
только профильный врач и фельдшер для всех остальных случаев. Если
что срочное или серьёзное, везут в обычную больницу — такая вот
система. А у нас нет ни спецпалат, ни спецперсонала для таких
пациентов, поэтому приходится выкручиваться.
Больной, очень худой мужчина
непонятного возраста, с запавшими глазами и резко выделявшимся на
лице носом, лежал на носилках в вязках и нервно крутил головой.
— О, снег. Снег, что ли. Точно, снег.
Снег-снежок, снег-снежок, снег-снежок... Много снега, много снега,
— он закашлялся, — дайте снега. Снега дайте.
В машине его взгляд остановился на
Толике, и у пациента появился новый объект для монолога.
— Врач. Ты врач, да. Лечить меня
будешь, врач, да. Да, врач. Лечи меня, врач, скорее. Скорее,
лечи...
Речь его не отличалась
эмоциональностью или даже малейшей живостью. Наоборот, она звучала
монотонно и на одной ноте, как будто человеческие реплики озвучивал
механический голос электронной читалки. И этот равнодушный тон на
контрасте с оживлённым лицом и нервно бегающими глазами создавали
гнетущее, даже пугающее впечатление. Толик отвёл взгляд, чувствуя
зарождающееся внутри напряжение (и даже некоторую брезгливость,
которую он тут же распознал и постарался задавить с помощью
профессиональной этики), и уткнулся в сопроводительные
документы.
«Пол: мужской. Возраст: 34 года», —
прочитал он и закрыл папку. Нет, он и раньше знал, что менингит
коварен и опасен, но чтобы до такой степени... Тут действительно
задумаешься, что лучше: победить болезнь, потеряв при этом разум,
или проиграть ей в смертельной схватке. Потому что нынешнее
состояние выжившего жизнью он никак назвать не мог — так,
вынужденное существование в рамках повреждённого сознания.
— Что приуныл? — Рысь забралась в
салон и окинула взглядом очередного пассажира, который мигом
переключился на новое лицо.
— Женщина, — тут же начал он, —
врач-женщина. Женщина-врач...
— Поня-а-атно, — радостное выражение
у начбригады сразу же сменилось на буднично-отстранённое, — у вас
тут весело.
— Он что, так всю дорогу одно и то же
повторять будет? — спросил Толик. — Пять минут всего прошло, а меня
будто в стиралке прокрутили.