Толик сглотнул скопившуюся слюну и
покосился в сторону водительского сиденья. Но Василич то ли
действительно полностью погрузился в процесс вождения, то ли просто
делал вид, но к их разговору видимого интереса не проявлял.
— Это я понимаю, — негромко
проговорил он, придвинувшись ближе к затылку начальницы, — но жизнь
продолжается, сердечные раны затягиваются, и пора перестать
хоронить себя под теми самыми розовыми кирпичами. Вам так не
кажется?
Рысь криво усмехнулась и отвернулась
к окну. Ну вот, значит, задела её тема за живое, раз не возражает и
не язвит в ответ.
— А давайте мы вам жениха...
— Толя, не беси меня, — прервала его
Рысь, — а то сейчас отосплюсь после суток, возьму тебя за шкирку и
обернутся твои благие намерения дорогой в ад. И придётся тебе
воплощать в жизнь обещанное мне личное счастье собственноручно...
хм... собственночленно, если быть точным. А запросы у меня ого-го!
Я тебе не Софочка, с которой за десять минут акробатики сто потов
сходит, а потом ножки дрожат — раскатаю ковриком. А если от избытка
впечатлений отключишься, нашатыря под нос суну — я же медик, так? —
и придётся продолжать.
— Э-э-э, спасибо, конечно, за
доверие, — промямлил Толик, — но я, пожалуй, воздержусь. Боюсь, я
для вас недостаточно опытен.
— Чудесно! — с издёвкой произнесла
Александра. — Мы с тобой договорились: ты не лезешь ко мне, я не
лезу к тебе. Ограничимся тёплыми рабочими отношениями. Боже, как же
ты меня порой бесишь, так бы и треснула чем-нибудь тяжёлым, чтоб до
конца смены лежал и не отсвечивал.
С водительского сиденья раздались
хрюкающие звуки, а затем машина остановилась, и Василич объявил
неестественно ровным голосом:
— Что, Александра Ивановна, мне в
гараж ехать? Или тут ждать?
— Анатолий Борисович сейчас сходит и
узнает, нет ли какого вызова. Вдруг кто-то в этот самый момент
набирает номер скорой, а диспетчер записывает данные. Вам же
нетрудно, Анатолий Борисович? Не женское это дело, в ночь по морозу
и ветру туда-сюда мотаться. Вы у нас мужчина хоть куда, всегда
готовы оказать даме посильную помощь.
Обиделась. Сто процентов обиделась. И
было бы с чего! Толик ей даже сказать ничего не успел — и такая
ледяная волна в отместку. В самом деле, что ли, ПМС, поэтому такая
нервная сегодня... Или, может, просто устала?
Толик вышел на улицу, словил ворох
колких снежинок в лицо и почти на ощупь, зажмурившись и прикрывая
нос варежкой, зашагал к крыльцу. Подмёрзшая от перепада температур
дверь открылась с третьего рывка, а затем поддала ему под зад,
резко закрывшись от порыва ветра. Он не удержался на обледенелой
плитке и с размаху шлёпнулся на четвереньки у самого входа, отбив
при падении колени и чуть не откусив язык. Оставалось надеяться,
что охранник сейчас от камер отвернулся и не видел позорного
приземления, а то не избежать ему насмешек и подколов...