– Черт, вот это вино! – восхитился Эл. – Чем это ты его задобрил?
– Ничем. Просто он случайно вытащил из клети удачную бутылку.
– Вообще-то это вино из дворцовых погребов – порядочная дрянь.
– Оно перестарилось. Местный климат для вина – смерть.
– А вон и наш многомудрый товарищ. – Эл указал на столик, стоявший в конце зала.
Коротышка в толстых очках, рассказывавший им про Ларго Кабальеро, беседовал с людьми, которые, как я точно знал, были большими шишками.
– Видимо, и он большая шишка, – решил я.
– Такие, когда высоко взлетят, несут уже все, что вздумается. Но лучше бы я с ним не встречался до послезавтра. Он мне весь завтрашний день испортил.
Я наполнил его бокал.
– То, что он говорил, вообще-то разумно, – продолжал Эл. – Мне и самому это приходило в голову. Но мой долг – исполнять приказы.
– Да не думай ты об этом, иди поспи.
– Я бы лучше еще раз сыграл, если бы ты одолжил мне тысячу песет, – сказал Эл. – Мне ведь теперь причитается гораздо больше тысячи, а я оставлю тебе доверенность на получение моего жалованья.
– Не нужна мне твоя доверенность. Сам отдашь, когда получишь.
– Не думаю, что дотяну до этого, – произнес Эл. – Скажешь, я снова кисну, да? И да, я знаю, что азартные игры – шальная привычка. Но только в такой игре я забываю про завтрашний день.
– Тебе та девушка, Манолита, не понравилась? Ты ей понравился.
– У нее глаза змеиные.
– Она неплохая девушка. Дружелюбная, все у нее на месте.
– Не нужна мне никакая девушка. Я хочу вернуться и еще раз сыграть в крэпс.
На другом конце стола Манолита рассмеялась в ответ на что-то, сказанное ей новым знакомым англичанином по-испански. За столом, кроме них, уже почти никого не осталось.
– Давай допьем вино и пойдем? – предложил Эл. – Ты сам-то не хочешь сыграть?
– Сначала понаблюдаю, – ответил я и крикнул официанту, чтобы он принес счет.
– Куда вы сейчас? – через стол спросила Манолита.
– Ко мне в номер.
– Мы зайдем попозже, – сказала она. – А этот парень очень забавный.
– Она надо мной издевается, – пожаловался англичанин. – Высмеивает мои ошибки в испанском языке. Разве leche по-испански не «молоко»?
– Это только одно из значений.
– А есть еще и непристойное?
– Боюсь, что да, – кивнул я.
– Знаете, это вообще непристойный язык, – заявил он. – Все, Манолита, хватит водить меня за нос.
– Я не вожу вас за нос, – рассмеялась Манолита. – Я даже не прикасалась к вашему носу. Я просто посмеялась насчет leche.