– Кто общипанный?
– Ой, и трещотка ты, Лелька, – вмешалась Василиса. – Говорила, говорила, а ничего не сказала. Я сама расскажу. Луиза тут нам полчаса толковала, чтоб мужа её будущего дурными манерами не позорили. Дескать, о нём плохо подумают, раз таких негодных невест притянул. Вот она, добрая да заботливая, и возьмётся поучить нас уму-разуму.
– Ох ты боже ж мой! Какое счастье привалило, – с сарказмом протянула я.
– Ну, я примерно то же самое подумала.
– И мы тоже, – вставила Леля.
– Но не ругаться же. Это и в самом деле невежливо. В общем, сидим, слушаем, а она...
– Я не сидела! – подскочила малолетняя степнячка.
– А, да. Ты прыгала вокруг, кинула в неё подушкой и...
– Девушки, а о деле можно? – перебила я.
– Так я о деле. Луизка тут нас манерам учить надумала, да заприметила, что ты спишь.
– Мы же перину скрутили, чтобы не видать было, что невеста-то тю-тю, – вставила Леля.
– Луизка и взбеленилась. Как так, почему ты ей уважения не оказываешь. И давай тебя будить.
– Скрученную перину?
– Ну, до перины я её не пустила. Поколдовала немного и...
– И перестаралась! – расхохоталась с довольным видом Леля. – Так бухнуло, что Луизку чуть об потолок не приложило. А уж сажей засыпало с головы до ног. Мы её вопли потом ещё долго слышали. Сколько новых слов узнала... И казней заморских...
Девица мечтательно улыбнулась.
– То есть, – медленно закипая, проговорила я, – одна веселилась, другая перестаралась, а казнить собираются меня?
– Ну, да, – радостно подтвердила Леля, но, взглянув мне в лицо, поспешно слезла с кровати. – Ой... Что-то поздно... И спать хочется...
Девицы вдруг все скопом начали зевать и расползаться. А Василиса та и вовсе уже лежала у себя в постели и, кажется, даже похрапывала. Минуту спустя в комнате воцарилась тишина, нарушаемая только дружным храпом спящих девиц.
– Спите потише, – сердито бросила я.
Лишние звуки тут же стихли, и я задумалась: «Насколько заносчивая Луиза в курсе замковых дел? Узнает ли она, что меня вообще не было в комнате? И что для меня лучше, чтобы узнала или нет?»
Так или иначе, заморская невеста, которую не любили все поголовно, и мне не внушала добрых чувств. Её жених меня не интересовал. Но что если она решит иначе? Как бы не вздумала угробить мнимую соперницу. Вроде в средние века это было модно.