– На поверхность? – переспросила
Эмма. – Слушай, нет, сегодня, боюсь, никак не получится, –
попыталась она тут же сгладить отказ виноватой улыбкой.
– Не получится? Почему?
– Ну, понимаешь… Я… То есть мы… Мы со
Збышеком собирались обсудить некоторые нестандартные тактические
схемы для криска. Ты же понимаешь, игра сборной не должна стоять на
месте…
– Понимаю, – кивнул Иван. – Со
Збышеком, значит, – он медленно перевел взгляд на Мазовецки –
ничего, кроме бифштекса, для того, кажется, по-прежнему не
существовало. Почему только, интересно, кусок мяса за время их
разговора ничуть не уменьшился? – О’кей, – кивнул он, – сборная –
это святое… Значит, в другой раз.
– В другой раз – обязательно! –
заверила его Эмма.
Проблема заключалась в том, что
примерно то же самое он слышал и вчера, и позавчера, и третьего
дня, а другой раз, словно заколдованный, все не наступал.
– В шахматишки? – поймал Иван за
рукав пробегающего мимо Глеба.
– В шахматишки? – рассеянно
переспросил тот. – А ты что, наверх не идешь?
– Да не, неохота что-то, – покачал
головой Голицын. – Ну, так как насчет шахмат?
– Не, дружище, извини, сегодня не
могу, – развел руками Соколов. – Я тут это… Обещал Лерке помочь ей
с альгерским…
– Лерке? С альгерским? Да она ж и так
с урока меньше десятки не приносит!
– Нет предела совершенству! – Иван и
не заметил, как к ним приблизилась Боголюбова. Подойдя, Лера взяла
Глеба за руку. – Ну что, идем?
– Извини, друг, – виновато повторил
Соколов. – Сам видишь…
– Вижу, – кивнул Голицын. – Удачи
вам… в альгерском.
– Кто-то что-то говорил насчет
шахмат, или мне послышалось? – проговорил Пашка Хохлов, неслышно
подходя сзади.
– А ты что, играешь? – не слишком
вежливо спросил Иван, провожая тяжелым взглядом удаляющихся Глеба с
Лерой.
– Ну, как тебе сказать? Помню, всех
главнее королева: ходит взад-вперед и вправо-влево, ну а кони вроде
только буквой «Г»… А вообще-то у меня первый разряд, без пяти минут
КМС, – не без гордости добавил он.
– КМСов я ем на завтрак, – обернулся
наконец Голицын.
– До завтрака еще дожить надо, –
усмехнулся Хохлов. – Ну, так что, идем?
– Идем, – махнул рукой Иван.
Психотехника, как и на первом курсе,
оставалась для Ивана самым нелюбимым из школьных предметов,
несмотря даже на тот неоспоримый факт, что в ее практической пользе
ему совсем недавно пришлось убедиться буквально на собственной
шкуре. Прошлым летом индивидуальный пароль, присвоенный каждому
курсанту преподавателем – нард-кором Швуром – еще на самом первом
занятии, спас и жизнь самого Голицына, и в конечном итоге репутацию
Альгера на Земле. С другой стороны, точно такой же пароль (ну,
почти точно такой же – не будем придираться к мелочам),
использованный эмиссарами Ранолы, едва не убил его лучшего друга –
Глеба Соколова – причем, что самое страшное, – его же, Ивана,
руками.