- Значит, так, друзья мои. Спасибо за
теплый приём, но пришла нам пора проститься.
- Григорий Ефимыч, отец родной! Куда
ж вы?! На ночь-то глядя?
- А куда глаза глядят и дороги зовут.
А вам советую как следует повеселиться этим вечером. Да и завтра
тоже. К вам будут приходить разные важные люди, спрашивать про меня
всякое – так вот лучше, чтобы все были пьяны до изумления. И чем
дольше, тем прекраснее. А впрочем, что хотите, делайте, сюда я не
вернусь уже. Ну, с Богом. Бывайте. И ведите себя прилично! Где у
нас тут черный ход?
Вышел с черного хода и быстрым шагом
поспешил прочь. Трижды заблуждался в легендарных питерских дворах,
но это меня не сильно напрягало: мне главное – уйти как можно
дальше от Гороховой, а так я никуда не опаздывал. Два раза
подкатывали какие-то гопники, но Гришку мать-природа силушкой не
обделила, а куда и как надо бить – это я и сам прекрасно знаю -
«лихие девяностые» научили, так что двигался без потерь. Долго ли,
коротко, добрался до трактира где-то на задворках Екатерининского
канала. Завернул перекусить и остограммиться. Первый, кого я увидел
в трактире, был медведь.
К медведю прилагались цыгане с
гитарой и тамбурином, и вообще в заведении в полный рост кипело
веселье. Я будто попал в фильм «Жестокий романс», действие которого
происходило как бы не полувеком ранее. Главными веселящимися были
два господинчика, явно средней руки торговцы, справившие выгодное
дельце. Ну, да кому варьете, кому декаданс, а кому и цыгане с
медведём милее. Заказал жаркого да кружку пива, присел в уголке,
согрелся. Поел, шлифанул пивком давешний коньячишко, и наконец
понял, почему не могу отвести глаз от бородатого цыгана. Гитара! У
него она есть, а у меня – нет. А нужна. Дождавшись, когда вечные
бродяги-конокрады присядут передохнуть, подошёл, и без лишних
заходов предложил купить у них инструмент за весьма солидные по тем
временам сто рублей. Цыган сильно удивился, но отказал и понёс
какую-то ахинею про древний инструмент, сработанный маврами в
Андалузии, про цыганскую удачу… И запросил пятьсот. Я возразил, что
больше ста двадцати не дам. Пошёл было азартный торг, но тут…
- Проваливай, жид пархатый! Не мешай
людям веселиться! – вскричал пьяный купец и попытался ударить меня
в ухо. От удара ушёл, ему в ответ отвесил душевный такой под дых –
просто, чтоб не мешался. Торг сразу прекратился, началась
самозабвенная кабацкая драка всех против всех, как в голливудских
салунах Дикого Запада… Короче, вывалился из кабака я почти целым,
со всем своим шмотьём и с гитарой. Правда, разбитой в хлам. Но гриф
остался целёхонек, как и струны, и бридж. А это уже кое-что, знаете
ли. Завтра будет, чем заняться.