- Ну… - участковый, сняв фуражку, протёр плешь, - давайте, чего
уж.
Мама захлопотала, а участковый завёл с отцом неторопливый
разговор о погоде, о том, что деревня превращается в город, и что
бывшему ЗК, понятное дело, нигде не сладко.
- В Москве, да… - отпивая по глоточку, и, аккуратно черпая
варенье ложечкой, говорил милиционер, облизывая полные губы, -
сложно! Непростой колхоз, сами понимать должны…
- Так как ягода называется, вы говорите? – внезапно сбился он,
повернувшись к маме. Она ответила, и разговор, вильнув, перескочил
на кулинарные темы, чтобы через несколько минут вернуться в свою
колею.
- Сложно, да… - сочувственно качал головой участковый, промокая
плешь платком, - но сами понимать должны – Москва! Н-да…
Я уже понял, что участковый и сам не знает, чего от нас
хочет…
… но вне всяких сомнений – каких-нибудь благ! Не взятка… упаси
Боже, Карл Маркс и Владимир Ильич! А так…
Не то несколько баночек солений, не то купюра покрупней,
сложенная конвертиком и засунутая в кармашек кителя. Сейчас ещё
год-два, и на пенсию, и надо бы…
А с другой стороны, стоит ли рисковать? Да и вообще… Времена
нынче не те, а бывших политических сейчас иногда так реабилитируют,
что они, пусть очень нечасто, взлетают достаточно высоко! Как
знать…»
В калитку забахали кулаком, и через несколько секунд на крыльце
показалась квартирная хозяйка.
- Бегу-бегу! – тоненьким, подхалимским голоском отозвалась она,
с кряхтеньем вбивая старческие ноги в дырявые калоши.
Проходя мимо нас, она усмехнулась злобно, и шустро заковыляла к
калитке.
- Уже! – послышалось почти тут же. Невнятный разговор…
… и во двор прошли двое в штатском, а меня, кажется, на миг
остановилось сердце…
- Савелов Иван Аркадьевич? – осведомился один из них, с лицом
колхозного активиста и отпечатком причастности на грубо вылепленном
лице. В его руке красным мотыльком мелькнуло удостоверение,
раскрывшись и тут же пропав, - Пройдёмте!
[i] Я работал в ТРЁХ строительных
организациях, в том числе и с представителями старшего поколения (в
конце 90-х), так что зарисовки из серии «Их нравы» делаю с натуры,
и это не трэш, не пиковые моменты, а будни.
Трэш – это когда затаскивают в вагончик безногую женщину и
заливают её водкой до полного изумления, чтобы потом тр@хать всем
коллективом, и так – до конца командировки. Это, к слову, делали
именно представители старшего поколения, которым сейчас по 70-80
лет.